-
Рекомендуем - "Про здоровых и больных." или "ПОМПИНИЯ" или
Ю п и т е р. Я вижу, мне надо уходить.
А л к м е н а. Ах нет, останься! С одним, впрочем, условием, Амфитрион, с одним определенным условием.
Ю п и т ер. Чего ты хочешь?
А л к м е н а. Дадим в этой ночи те клятвы, которые раньше мы произносили лишь днем. Давно уже я ждала такого случая. Мне не хочется, чтобы все эти дивные творения ночные звезды, зефир, бабочки-полуночницы — подумали, будто нынче ночью я принимала любовника. Отпразднуем нашу ночную свадьбу в этот час, когда заключается столько незаконных союзов. Начинай!
Ю п и т е р. Приносить клятвы без жреца, вне храма, в пустоту и тьму, что за фантазия!
А л к м е н а. Слова, нацарапанные на стекле, сохраняются веками. Подними руку!
Ю п и т е р. Если бы ты знала, Алкмена, сколь жалки в глазах богов людские клятвы, — они подобны моли и без грома.
А л к м е н а. Пусть будет хотя бы эта краткая безмолвная вспышка, больше ничего и не требуется. Подними руку и согни палец!
Ю п и т е р. Согнуть палец?! Но это ужасная клятва, ведь ею сам Юпитер насылает бедствия на землю!
А л к м е н а. Согни палец или уходи!
Ю п и т е р. Ну что ж, приходится подчиниться. (Поднимает руку.) О, кары небесные, ржа и саранча, сгиньте хоть на время, моя сумасшедшая маленькая Алкмена принудила меня к этому жесту!
А л к м е н a. Говори же.
Ю п и т е р. Я, Амфитрион, сын и внук почивших генералов, отец и предок генералов будущих, скромный аграф на поясе войны и славы…
А л к м е н а. Я, Алкмена, чьи родители умерли, чьи дети не рождены, ничтожное звено, отныне вырванное из цепи человеческих жизней…
Ю п и т е р. Клянусь, что сладость имени Алкмены будет жить в моем сердце так же долго, как отзвук моего собственного имени…
А л к м е н а. Клянусь быть верной Амфитриону, моему мужу, или умереть!
Ю п и т е р. Что-что?
А л к м е н а. Или умереть!
Ю п и т е р. Послушай, Алкмена, зачем призывать смерть туда, где ей совсем не место? «Умоляю тебя, не говори этого! Есть столько благозвучных синонимов, позволяющих избежать слова «смерть»!
А л к м е н а. Оно уже прозвучало. А теперь, дорогой муж, довольно слов. Церемония завершена, и тебе позволяется войти. Как ты был непрост нынче ночью! Н ждала тебя, дверь была отперта, ее стоило пальцем толкнуть… Что с тобой, ты колеблешься? Ты все еще ждешь, чтобы я назвала тебя любовником? Никогда, слышишь!
Ю п и т е р. Мне действительно войти, Алкмена? Ты и вправду этого хочешь?
А л к м е н а. Я приказываю тебе войти, дорогая моя любовь!
З а н а в е с
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Кромешная тьма.
М е р к у р и й, очень довольный, в одиночестве полулежит на авансцене.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
М е р к у р и й.
М е р к у р и й. Итак, стоя на страже перед покоями Алкмены, я оказался свидетелем нежного молчания, нежного сопротивления, нежной любовной схватки; теперь Алкмена носит во чреве будущего полубога. Но каков Юпитер! Ни у одной своей любовницы он не задерживался так долго… Не знаю, нравится ли вам сидеть в потемках, — лично меня начинает несколько тяготить приказ Юпитера затянуть ночь над дворцом, особенно если учесть, что кругом все буквально залито светом. Оно и понятно — в семь-то часов утра, в самый разгар лета… Сияющие волны зари затопили небосвод, и лишь окутанный тьмою дворец черным рифом высится над морем розовых крыш… Нет, в самом деле, пора будить моего господина, — ведь он терпеть не может расставаний наспех, а уж сегодня, покидал ложе любовных утех, он наверняка пожелает объявить Алкмене, что она провела ночь с Юпитером, дабы вполне насладиться ее изумлением и гордостью. Он всем своим пассиям устраивает такой сюрприз… Да, кстати, я внушил Амфитриону мысль заявиться сюда с утра пораньше, — пусть застанет свою жену на месте свидания и окажется, таким образом, первым свидетелем и гарантом сего события. Согласитесь, мы просто обязаны оказать ему такую минимальную любезность, и вдобавок избежим кривотолков. Так что как раз в эту самую минуту наш генерал садится в седло и если пустит коня галопом, то меньше чем через час примчится сюда… Эй солнце, покажи-ка мне свои лучи, я подберу какой-нибудь поярче и посвечу нашим соням прямо в лицо!
Разноцветные солнечные лучи загораются один за другим.
Нет, только не этот! Что может быть кошмарнее зеленого света на лицах пробудившихся любовников?! Как будто держишь в объятиях утопленника… И не этот! Фиолетовый и пурпурный раздражают и возбуждают нервы, — их мы отложим до вечера. А вот этот, пожалуй, подойдет. Шафрановый оттенок как нельзя лучше подчеркивает все несовершенство человеческой кожи. Да будет свет!
В сиянии солнца возникает комнaтa Алкмены.
СЦЕНА ВТОРАЯ
А л е м е н а, Ю п и т е р.
Алкмена уже поднялась. Юпитер дремлет на ложе.
А л R М е н а. Проснись, дорогой. Солнце уже высоко.
Ю п.и т ер. Где я?
А л к м е н а. Там, где каждый муж меньше всего хочет проснуться наутро: всего-навсего в своей комнате, в своей постели, возле своей жены.
Ю п и т е р. А как зовут жену?
А л к м е н а. Как ни странно, днем ее зовут так же, как по ночам, — Алкменой.
Ю п и т е р. Ах, Алкмена?! Высокая блондинка, склонная к полноте и молчаливая в любви?
А л к м е н а. Да, и та самая, что болтлива по утрам и собирается сейчас выставить тебя за дверь, будь ты ей хоть трижды муж.
Ю п и т е р. Пусть она умолкнет и вернется в мои объятия.
А л к м е н а. Вот уж на это не рассчитывай! Женщины, склонные к полноте, тем не менее сродни сновидениям: они приходят к мужчинам только ночью.
Ю п и т е р. Ну так закрой глаза, и давай представим себе, что у нас ночь.
А л к м е н а. О нет, моя ночь — это не просто ночная тьма. Вставай, не то я позову служанок!
Юпитер приподнимается, любуется прекрасным видом, открывающимся из окна.
Ю п и т е р. Божественная была ночь!
А л к м е н а. Ты нынче утром не силен в эпитетах, мой дорогой.
Ю п и т е р. Я сказал «божественная»!
А л к м е н а. Когда ты восклицаешь: «Божественный обед! Божественное жаркое!», тебе это простительно, — не можешь же ты без конца изобретать новые хвалебные слова для моей стряпни. Но для нашей ночи ты мог бы придумать что-нибудь поизысканнее.
Ю п и т е р. Что же я мог придумать поизысканнее?
А л к м е н а. Да все, что угодно, кpoмe этого затрепанного слова «божественная». Великолепная ночь, дивная ночь… Приятная… Господи боже, сколько можно выразить словами «приятная ночь»!
Ю п и т е р. Ну, тогда «самая приятная» из всех наших ночей, не так ли?
А л к м е н а. Это как сказать…
Ю п и те р. Однако!
А л к м е н а. Неужто ты забыл, дорогой мой муж, нашу свадебную ночь, — как я была послушна твоей воле, как наши сердца вдруг согласно забились в темноте, впервые окутавшей нас вместе, вдвоем? То была самая прекрасная наша ночь.
Ю п и т е р. Самая прекрасная… ну, допустим. А самая приятная все-таки нынешняя.
А л к м е н a. Так ли? А ночь большого пожара, бушевавшего в Фивах? Ты тогда вернулся ко мне уже под утро, розовый, как восходящее солнце, и горячий, как только что выпеченный хлеб… Вот наша самая приятная ночь, а не какая-нибудь другая.
Ю п и т е р. Ну тогда согласись, что эта — самая удивительная.
Современный дизайн интерьера www.des-room.ru в Иркутске от студии дизайна "D-Room".