Гаев (радостно). Прекрасная история. За это стоит выпить.
Епиходов. Не возражаю.

Выпивают.

Гаев. Хочется напиться до райских видений.
Епиходов. Улитка в пути.
Варя. Дяденька, хватит.
Гаев (тихо напевает). «Поймешь ли ты души моей волненье…» (Пропускает еще одну рюмку.) Между прочим, мне доктор сказал: ежели, говорит, твоя натура выдерживает – пей в своё удовольствие.
Фирс. Фитюлька.

Варя, топнув ногой, уходит.

Гаев. Пойду к сестре и скажу ей, как я её люблю. Мои слова согреют Любу и помогут поскорее воспрянуть духом.
Аня. Мама спит, дядя. Вы лучше желтого в середнину… дуплетом. (Уходит.)
Гаев (с досадой). Я неисправим, это очевидно. (Подходит к шкафу; негромко, как бы декламируя.) Мировое Древо! Только слепой пройдёт мимо этого дерева, не восхитившись его силой и красотой. Своими корнями оно глубоко ушло в землю, а пышною кроною своею устремилось к небесам, чтобы связать всё и вся: день и ночь, тленное и вечное, песню и тишину… Уже тысячи веков оно дарит нам свои плоды – животворящий дух, связующий живые существа… (Отходит от шкафа…)

Пауза.

(Трёт себе лоб.) Я стараюсь не стареть, по силе возможности, но, откровенно говоря, я не боюсь ни старости, ни смерти, а жизнь люблю всеми силами души и во всех положениях: и в радости, и в горе, и здоровый, и больной… Стариком себя ещё не чувствую, но осенью попахивает всё сильнее и сильнее. (Пауза.) Вот вам и философия на закуску! Суета, мой друг, суета… (Хочет еще что-то сказать, но машет рукой и уходит влево).

Дуняша все время хлопочет около накрытого стола; теперь, когда Епиходов остался один, она подошла к нему.

Дуняша (нервно). Я все эти дни думала о вас.
Епиходов. Дуняша, после поговорим.
Дуняша. Я с таким волнением ожидала вас сегодня.
Епиходов. Здесь люди.
Дуняша. Фирс задремал. (Пауза.) Вы, Семён Пантелеич, не желаете меня видеть… (Вздыхает.) Вы же делали мне предложение. (Порывисто обнимает его.)
Епиходов. Авдотья Фёдоровна, надо себя помнить. Мои чувства к вам – братские.
Дуняша (отчаянно). Вы не умеете любить!

Пауза.

Епиходов. Может быть, я один из немногих, кто знает что такое любовь.

Слышен лай собак, звон бубенчиков.

К нам, кажется, гости.

Шум за сценой. Входят: Варя, Симеонов-Пищик; он в поддевке из толстого сукна и шароварах; Шарлотта Ивановна, в брюках, в валенках, длинная мужская рубаха навыпуск, волосы с прямым пробором, зачёсаны за уши.

Пищик. Мир дому сему, и тому, кто в дому!
Шарлотта. А хозяевам здоровья и достатка!
Епиходов. Дуняша, чаю гостям. (Крепко жмёт руку Пищику.) с Новым годом, с Рождеством Христовым!
Пищик. Взаимно, мой друг! Взаимно! По такому случаю, полагаю, можно и поцеловаться!..

Целуются.

У вас так вкусно пахнет, что просто – ужас! И я знаю чем: жареной жирной индейкой.
Варя. Как добрались?
Шарлотта. Окоченела, как сосулька.
Пищик. Тройка лошадей несла нас быстро. Деревья шумели гулко, страшно, и не было видно ни зги. Точно неслись куда-то в пропасть. И вот приехали. (Замечает Фирса.) Жив старичок. Вы подумайте!
Епиходов. Простите, Шарлотта Ивановна, я не успел ещё поздороваться с вами. (Целует у неё руку.)
Шарлотта. Ты, Епиходов, очень умный и очень благородный; тебя должны безумно любить женщины. (Обнимает и целует его.)
Дуняша. Ой!..
Варя. Что такое?
Дуняша. Руку кипятком ошпарила… (Дует на руку.)
Варя. Пойди скорее, утиным жиром смажь.

Дуняша убегает.

Шарлотта (осматриваясь, напевает). «Виют витры, виют буйни…» (Смеется.) У хохлов тыквы называются кабаками, а кабаки шинками.
Епиходов (Пищику). Счастливая женщина – как красиво!
Пищик (Епиходову). Уверяю вас, это не женщина – петарда!
Гаев. О эти женщины! Они все до единой сфинксы!
Пищик (оглядывается). Давненько не был у вас… милейшие…
Варя (у окна). Снег пошел… белый, чудный…
Шарлотта (садится на диван, Пищику). Каплюша, присядь.
Гаев (входя, восторженно). «Год новый радостно встречаем в собранье искренних друзей!..»
Пищик (подавая ему руку). Здравствуйте, Леонид Андреич!

Трижды целутся.

Гаев. Борис Борисыч! Вот так сюрприз! (Целует у Шарлотты руку.) Весьма рад видеть вас в добром здоровье. (Открывает коробочку с мармеладом.) Мармелад. Угощайтесь.
Шарлотта. Благодарю за любезность.
Пищик. С пребольшим, так сказать, удовольствием.
Гаев. Ах, черт возьми! (Бьет себя по лбу.) Вот память-то!
Пищик. Что?
Гаев. А он и молчит. Женился и молчит! Я забыл, а они молчат.
Варя. И я забыла… С браком законным! Дай Бог!
Епиходов. Чтоб вам за любовью жить было некогда!
Гаев. Совет да любовь, милые мои! Чудо сотворил, Борис Борисыч! Я от вас такого важного и отважного поступка никак не ожидал! Как скоро и как быстро! Кто мог ожидать от вас такой ереси?
Пищик. Каков я? И скоро и быстро! (Хохочет.) Я сам не ожидал от себя такой ереси. Вмиг, батенька, склеилось дело. Влюбился и женился!
Гаев. И как? Как живёте-можете?
Пищик. Я Шарлотте из Евангелие: «Да убоится жена мужа своего». А она мне в ответ: «Да будут два в плоть едину». Так и живём.
Гаев. Недурственно. А я вот… живу архимандритом. Да-с.
Шарлотта. Мне Каплюша японский массаж делает.
Гаев (удивленно, явно передразнивая Пищика). «Вы подумайте!»
Пищик. Дочка моя, Дашенька… вам кланяется…
Гаев. Спасибо.
Пищик. Дашенька по билету двести тысяч выиграла!
Гаев. Что вы говорите!
Пищик. Потому нельзя никогда терять надежды. Вот думаю, уже все пропало, погиб, ан глядь, – железная дорога по моей земле прошла, и мне заплатили. Англичане глину нашли, – опять копейка. Там, глядишь, еще что-то привалит. (Садится рядом с Шарлоттой, берет её за руку.) Я теперь лишь у моей благоверной в долгу. Потому, как семейная жизнь есть долг, деньги нужно беречь, копейка рубль бережет. Быть бедным, ничего не копить легче, чем быть богатым.
Гаев. Деньги, как водка, делают человека чудаком.
Однако же… Пойдёмте-ка, да выпьем… Эх, братцы… (Обнимает их обоих вместе.) Да и выпьем же! Эх!
Шарлотта. Фи! Угостите-ка лучше даму мармеладом.

Пищик и Гаев переходят к столу.

Гаев. Пускай мы будем стары, но не будем отказываться от того, что утешает наши души. (Наливает по рюмке.) Семен Пантелеич, вы с нами? Ах, да. Улитка в пути. (Чокаются.) Ну, отвяжись худая жизнь, привяжись хорошая!
Фирс. Эх вы… фитюльки!
Шарлотта. Каплюша, много не кушай.
Гаев. Нашему брату-чудаку конец пришел, крышка. Идеализм теперь не в моде. Теперь царит рубль, и если хочешь, чтобы не спихнули с дороги, то распластайся перед рублём и благоговей. Но я не могу. Уж очень претит!
Пищик. Многоуважаемый, достойнейший, Леонид Андреич, вы такой же идеалист, как я индюк.
Гаев. О, как вы меня мало знаете!
Варя (Епиходову). На столе сахар серого цвета. Надо бы поменять.
Епиходов (протягивает Варе ключи). Варя, поменяйте, пожалуйста.
Варя. Сойдет и серый. (Отходит.)
Пищик. О Господи! Уф, Боже мой! Боже мой! Какой запах!

Входит Дуняша.

Варя. Как рука?
Дуняша. До свадьбы заживёт.
Епиходов (у ёлки). Ба! Кому это тут под ёлочкой дедушка Мороз подарок оставил?
Гаев. Кого?
Епиходов (руками и туловищем делает движение, как будто играет на бильярде). Кий. Уж не вам ли? Желтого в середину!

Гаев достает из-под ёлки бильярдный кий.

Гаев (повертев кий в руках). Я, Семён, не играю на бильярде… или когда-то играл, а теперь все позабыл. Да-с. (Кладет кий обратно под ёлку). Спасибо дедушке Морозу, но мне он ни к чему. Я теперь с Фирсом буду в шахматы играть. Правда, Фирс?
Фирс. Уже согрелся. Но от чая не откажусь.

Епиходов идет к самовару.

Епиходов. Шарлотта Ивановна, покажите фокус!
Шарлотта (берёт с колен Фирса плед, делает из него куклу похожую на младенца, которого запеленали; загадочно улыбаясь). Скоро я покажу мой самый лучший фокус! Мой ребёночек, бай, бай…

Слышится плач ребёнка: «Уа, уа!..»

Мой хороший, мой милый мальчик. А-а-а-а!.. А-а-а!..

«Уа!.. уа!..»

(Бережно кладёт куклу на диван). Спи, мой маленький сын!
Пищик. Моя Шарлотточка и гипонозом владеет! (Гаеву.) Вы верите в гипноз?
Гаев. Скорее нет. Но должен сознаться, что в природе есть много таинственного и непонятного.

• « СОН В САЛАТЕ ОЛИВЬЕ
• » ПРЕСЛЕДОВАНИЕ И УБИЙСТВО ЖАН-ПОЛЯ