И г о р ь (вскочил вдруг). А Варя точно все назвала! (Петуху.) Нет, не это, не про лицо… Я про главное. (Горячо, но сдерживая себя.) Я виноват перед всеми вами — это так. И перед педсоветом. И перед вами, Макс Иванович, и перед вами, Нина Андронова. Я действительно вел себя… не лучшим образом. Не самым умным. Со стороны, наверно, выглядело очень смешно. Лез в бутылку, дрался, хамил… Но если у нас разговор начистоту, что называется до донышка, я вам скажу… (Негромко.) Я больше не мог. Я всем перестал верить. Разговариваю с человеком, а сам думаю — не он ли? Секцию забросил — боялся скрестить рапиру с анонимщиком… И еще… Я все время думал, что среди нас завелась пакость, а мы перед ней пасуем. А вы? (Просто.) Ну давайте до донышка. Вы посматривали и посмеивались или оскорблялись. Вот ты, Петух, ты особенно благородно негодовал. До кулаков дошел. А что тебя волновало? Таня Дымова, наша красивая, наша правильная староста?.. А остальные?.. Вот вы сидите все — щеки у вас разгорелись, глаза блестят, вы нервничаете, а почему вы нервничаете?.. Извинюсь я или нет? Покаюсь ли? Бог с вами — извинюсь, еще и еще. И покаюсь. Но почему, скажите вы мне, вы не нервничаете по самому главному, по самой сути: что среди нас завелись (медленно, негромко) пошлость и подлость?.. Почему вы равнодушны?.. Вот я и сказал это слово. Да, да. Где же ваша активность, гражданственность, непримиримость? Я сам громких слов не люблю, но ведь нужно об этом говорить сейчас, и спорить, и волноваться. (Убежденно.) Я вас обвиняю. (Оглядел всех.) Я вас обвиняю в равнодушии. (Сел.)

Молчание. Потом взрыв голосов.

П е т у х. Вот это называется — с больной головы на здоровую!
М а р и н а. «Я обвиняю»! А ля Золя.

Милка фыркнула.

П е т у х. Класс, видите ли, виноват!..
М и л к а. Класс виноват, а он нет. Так не бывает!
М а р и н а. А вообще-то занятно — они с Машко двое правы, а остальные двадцать два человека неправы.
П е т у х. Извинился, называется. Обложил всех по тридцатое число и смотрит князем Игорем. .
Г о л о с а. Коллектив нужно уважать!
— Он вконец зачемпионился!
— Пусть возьмет свои слова…
П е т у х. Пусть возьмет!..
Ю р а. Разорались! Перекуем мечи на орала. (Подсел к Игорю, тихо.) Слушай, Игорь… Черт с ними со всеми… Возьми свои слова обратно. Волдырь на языке не вскочит.
И г о р ь (ко всем). Я от своих слов не откажусь. У меня есть свои убеждения, и я их защищаю. Я вам очень благодарен, что вы ради меня в такой хороший весенний день собрались. Май, черемуха уже зацвела, а вы тут на меня столько времени ухлопали. Я верю, что вы хотели мне хорошего, но… я по-другому не могу. Я ухожу!
В а р я (звонко). И я с тобой. (Подошла, взяла его за руку.) Простите нас, Макс Иванович, и все — простите. Нина Андронова, считайте, что у вас два человека не будут сдавать экзамены.

Варя и Игорь уходят. Нииа Аидроновна в замешательстве смотрит на Макса Ивановича.

Макс Иванович (неожиданно тихо). Ну и ну. (Оглядел всех.) Очень мне было трудно молчать и не вмешиваться. Вы меня знаете… Но я держался. Я хотел знать, чего вы стоите. Я думал, что в последнюю секунду вы все-таки не дадите им уйти. А вы… (Замолчал.) Вы ведь сейчас, сами того не зная, дер­жали экзамен на зрелость. На безошибочность нравственного чувства. И эти двое, которые ушли, этот экзамен выдержали, а вы нет. (Грустно.) Ибо не всякая группа людей становится коллективом. Вот и вы… тоже… не стали, видимо. Ваше поражение, но и мое. Я вел вас с восьмого класса. Когда я сегодня входил в эту комнату, я верил в вас, в ваш нравственный потенциал, я верил в себя. Мне казалось, я сеял «разумное, доброе, вечное». Мне казалось, я давал вам информацию, а вы перерабатывали ее в знание и нравственность. Я повторяю — и нравственность. Видимо, я ошибался. Переоценивал свои силы. (Усмехнулся, махнул рукой.) В общем, скверно. Нина Андронова, кончайте тут без меня!.. (Быстро уходит.)

Молчание.

Т а н я (негромко). Пусть тот, кто писал, встанет!.. Мы не уйдем из этой комнаты, пока он не встанет. Если понадобится, мы будем сидеть здесь до вечера и всю ночь, до утра.
П е т у х. А если этого человека среди нас нет?
Р е м (вдруг). Он есть. Последнее письмо подложили Машко во время свободного урока — в классе были только свои. Простейшая задача!
Т а н я. Будем сидеть до утра.
Р е м. Будем сидеть!..
Г о л о с а. Будем!..
— До утра так до утра, чего там!..
Ю р а. Нет!.. (Вскочил, яростно). Не будем сидеть до утра. Этот человек встанет сейчас сам, или я выволоку его за руку на середину комнаты. Я видел, кто подложил последнее письмо Машко! Я буду считать до трех. Если этот человек встанет — он будет про­щен, если не встанет — пусть пеняет на себя!.. Считаю.

Напряженное молчание.

Раз. Два. Три.

Медленно встает Марина.

М а р и н а (низким от волнения голосом). Это я. Я писала эти письма. А по стилю подделывалась под Милку.

Милка ахает.

Я, правда, тщеславная и завистливая… оказывается. (Замолчала.) Я бы никогда не призналась, если бы еще один человек не видел, как я подложила последнее письмо Варе Машко… Татьяна Дымова.

По комнате проносится вздох.

Почему она молчала, я не знаю.

Все смотрят на Таню.

Т а н я (опустив глаза). Я хотела спасти честь класса. (Пауза.) А почему молчал Юра?.
Юра. А потому, что я ничего не видел. (Смеется.) Я просто взял вас на пушку…

Молчание. Смущение, стыд, потрясение взрываются свистом, хохотом. Сейчас произошло что-то очень важное — для ребят, для школы, для помолодевшей, счастливой Нины Андроновы.

Н и н а А н д р о н о в н а. Верните Макса Ивановича!..
Г о л о с а. И Машко, и Лосева!
— Вернуть!
— Вернуть!..

Темно.

В а р я крошит хлеб в железную миску.

В а р я (весело). И они нас вернули, Аргошка. И бабушка побежала и на радостях купила мне лен с лавсаном. На платье к выпускному вечеру. Сейчас уже стучит ножницами, кроит. Потому что теперь будут и выпускные экзамены, и выпускной вечер. И еще много всякого… Жить, Аргошка, все-таки очень интересно!.. Несмотря ни на что. Вот сейчас раздастся звонок и войдет Игорь. Первый раз в наш дом. Я покажу его бабушке при домашнем освещении. (Усмехнулась.) Варвара-старшая оказалась права. Природа все запрограммировала мудро. Игорь — он настоящий. Но я скажу тебе по секрету: если я буду нужна только Игорю, это будет мне мало. Я хочу быть нужной всем людям. (Мечтательно, в зал.) Ведь девчонки, Аргошка, состоят из того же звездного вещества, что и мальчишки!.. (Засмеялась, прислушалась.) …Звонок! (Замерла.) Аргошка, это он!..

Входит И г о р ь, Варя медленно идет ему навстречу. Слышен голос Юры, поющий:

«Он был королем мушкетеров,
Она же
Варюхой
была…»

З а н а в е с

• « Песочные часы
• » ДЕВОЧКА, КОТОРУЮ ОН ЛЮБИЛ