КОЛЯ. Глаза полоскал. (Стучит в дверь.) Кто дверь закрыл?
МАРИНА. (хватает мокрое белье с веревки, кидает в тазик.) Глаза полоскает он! Собирайся! Никакого пива! Едем.
КОЛЯ. Здрасьте.
МАРИНА. Не здрасьте, а поедем остюда. Хватит. Поговорила с ней, все ясно. Не отдаст. Надо писать заявление в суд. (Громко.) Надо скандалить в мировом масштабе. Она свои штучки-дрючки, мы — свои. Едем.
КОЛЯ. Правильно. Давай, поезжай. Дай мне вшивчиков и гони, верно. А я пока тут побуду.
МАРИНА. Как — гони? Ты зачем сюда явился? На солнышке загорать? По пляжу ходить, голых девочек смотреть, глаза полоскать? Кто поможет мне? Муж ты или не муж?
КОЛЯ. Муж, муж. Объелся груш. Дай денег и поезжай одна.
МОЛЧАНИЕ.
МАРИНА. Спасибо, Коля. Спасибо. (Села на крыльцо, зарыдала.) Тебе это не надо. Это мне надо, да? Мне? Мне?
КОЛЯ. (вздохнул.) Нам, нам. Тихо. Ну, Мариночка, ну, лапонька моя… Я не могу по такому солнопеку ехать, по жаре. У меня головка бо-бо, я ведь нежный, ты ведь знаешь, ну?
Марина молчит, вытирает слезы.
МАРИНА. Нет, пожалуйста, отдыхай. Но отдыхать-то надо, Коленька, когда дело сделано. У нас отпуск еще две недели и все. И опять надо в Мурманск. Это ж не три копейки, Колянский, скопления-то отцовы. На дороге не валяются. Я хоть и в столовке, а такого никогда не получу, за год даже. А ты, перелетная птичка, и подавно. Понимаешь?
Коля сел на крыльцо рядом с Мариной, молчит, тоскливо смотрит в землю, тяжко вздыхает.
Да сбрось ты жука, по ноге вон ползет, зараза такая… Господи, сколько их тут расплодилось! Я говорю ведь, у ведьмы этой погреб забит покойниками. Точно. Вот они и расплождаются, вот они потому и ползут… Какие-то черные, блестящие, с крыльями, покойницкие, мяса человеческого обожравшиеся… Их раньше не было. А сейчас: жуки, пауки, червяки, мошки, муравьи какие-то, комары. А муравьи черные… Едешь, ну?
Из степи, нарастая, несется тревожный шум…
КОЛЯ. Ну, дядя Сарай я, ну, дядя Сарай… Лопух я, а?
МАРИНА. Что? Что сказал? (Наклонилась к Николаю, принюхалась.) Коляша, это что, а? Колямба? От тебя духами пахнет? На щеке помада? Это что, а?
КОЛЯ. Поезжай, не гони кино. Едь, ну?
МАРИНА. (пораженно.) Ты ведь только на десять минут вырвался? Ты когда успел? Мне что теперь, по шкварнику тебе заехать? Ты что же, всегда так со мной будешь поступать, всегда, да?
КОЛЯ. Ну, ладно, ладно, не крути динамо…
МАРИНА. Мы тут сутки всего, а он уже где-то нашел, подобрал… Да я месяц с тобой, а ты мне каждый день концерты… Тебе меня мало, не хватает, да?
КОЛЯ. Помолчи, помолчи…
МАРИНА. Помолчи? Голытьба! Подобрала его на помойке! Отмыла, отогрела, жратвой в столовке накормила! Дуб ты, дуб ты мелконарезанный! Добра не понимаешь! Все! Помолчала — хватит! Пропади пропадом! Думала: из общаги выедем, комнатешку купим… А он опять, опять! Провались! Полоскайся! Иди!
На крыльцо вышла Зоя, следом — Байжан испуганно выглядывает из-за ее спины.
Оставайся! С колдовкой вон живи! Она, гляжу, тебе глянется! Вот давай! Тебе все равно — лишь бы всунуть куда! Уйди с дороги, Баба-Яга колченогая!
Толкнула Зою, пошла в дом. Вышла с чемоданом. Кидает в него мокрые тряпки. Бросила что-то в Николая.
На! На! На! Задавись! Стираю ему его тряхомудье! Он мне еще заразу какую принесет в постель! На, на!
Снова убежала в дом. Николай сел на землю, вздохнул, взял на ладонь жука.
КОЛЯ. (тихо.) Жучок, а, жучок? Ты куда буром прешь? Откуда прибежал? Из леса? Тихо у тебя там, спокойно, никто не орет. Ежовой марухи, как у меня, у тебя там нету. Орет на тебя жучиха? Нет? А тут видишь, какой хипиш стоит… Жучиха моя с ума сходит… Красивый ты, блестящий…
Зоя смотрит на Николая. Марина покричала в доме, выскочила во двор в другом платьи. На ногах у нее туфли с каблуком. Ходит Марина, каблуки в землю проваливаются, ноги подгибаются.
МАРИНА. (собирает вещи.) Прощай, сестричка! Прощай! Оставайся с Богом! Бог тебе еще покажет кузькину мать! Бог тебе за все за мои муки, мерзавка, сука ты такая, отомстит! Ни себе, ни людям — собака на сене! Бог тебе за худое плательщик! Бог-то видит, кто кого обидит! И папочка с того света видит! Не человек ты, а свинина! Копченая свинина, наглая! А ты уйди с дороги, фраер жеванный!
БАЙЖАН. Ой-бай, как ругаитса… Маринка, ой-бай… Маленький был, не говорил так… Не надо, Маринка… Нельзя… Аллах…
МАРИНА. (Байжану.) Заткнись, калбит-говном-набит! Еще с тобой буду я разговаривать! Осталось мне! Выпучил бульки! Сдохните вы тут все!..
Быстро пошла с чемоданом в руках по тропинке к калитке. Зоя смотрит на Николая. Тот все так же сидит на земле.
БАЙЖАН. Ой-бай, какой злой… Ой-бай… Баба злой… Сердитый…
Николай держит в руках жучка.
КОЛЯ. Не хочешь пивка для рывка, Жучок? По глазам вижу — хочешь. Да не обломится. Сбегай, может — нальют тебе без очереди… У тебя жена такая же стервь? Все, значит, одинаковы…
Зоя молчит, смотрит на Николая.
БАЙЖАН. (Зое.) Пугает, пугает… не уедет. Позвать надо. Сестра твой. Байжан позвать будет. Постой. Байжан не уедет.
ЗОЯ. Пусть. Пусть.
КОЛЯ. (Байжану.) А это что за зимогор? Откуда выпал?
БАЙЖАН. Догонять надо баба, догонять, сказать, иди, иди…
КОЛЯ. Ты молодой, ты и побегай. За своею. А я уж не стану. Силы нету, аллес.
БАЙЖАН. Жалко Маринка. Сестра твой. Маленький был. Позвать пойду…
ЗОЯ. Пусть. Пусть. Незачем и приезжать было. А ты, Байжан, иди. Не твое дело. Иди. Делай, что сказала. Завтра опять приходи. Утром. Понял?
БАЙЖАН. Понял, Зойка. Спасиби тебе. Понял. Спасиби… (Идет к калитке.) Ой-бай, какой злой народы стали… Много народу, брат, стало, много жить стало… Много, брат… Атомну бомбу надо, брат, атомну бомбу…
Что-то бурчит то по-казахски, то по-русски. Уходит. Зоя смотрит на Николая. Тот лег на землю, закинул руки за голову, раскинул ноги.
КОЛЯ. Договорились, жуки. Я с вами в траве водиться буду.
ЗОЯ. Вещи соберу. Она не скоро попутку поймает. Догоните еще. Поезжайте.
КОЛЯ. Ешьте меня с потрохами, жуки — я ваш! Жук теперь.
ЗОЯ. Поезжайте.
КОЛЯ. Некуда.
ЗОЯ. Тут не постоялый двор. На лето жильцов не беру, едьте.
КОЛЯ. Не берешь, а надо. Зарабатывать-то.
ЗОЯ. Хватает.
КОЛЯ. Денег у тебя много.
ЗОЯ. Денег у меня много.
КОЛЯ. Богатая невеста.
ЗОЯ. Богатая невеста.
КОЛЯ. (молчит, слушает птиц, свистит.) Поживу день-два.
ЗОЯ. Вы сутки прожили — я чуть с ума не сошла.
КОЛЯ. Не сойдешь. Кто ж виноват. Отдала бы долю — был бы порядок.
ЗОЯ. Поезжайте.
КОЛЯ. Поезжайте. Ага. Поживу.
ЗОЯ. Не надо…
КОЛЯ. Надо.
Налетел ветер, качнулась яблоня, снова посыпались с нее белые лепесточки.
ЗОЯ. В дом не пущу.
КОЛЯ. А я и спрашивать не буду.
ЗОЯ. Не пущу.
КОЛЯ. Родню? Родню не пустишь?
ЗОЯ. Какая она тебе жена? Родня… На каком вокзале она подобрала-то тебя, родня?
КОЛЯ. А это — не имеет значения. В смысле — не играет роли. Не на вокзале — раз. Жена она мне — два.
Молчат.
ЗОЯ. Ну, что смотришь? Уезжай, уезжай, родня.
КОЛЯ. Смотреть нельзя? Платить требуется?
ЗОЯ. Догонишь еще. Иди.
КОЛЯ. (быстро.) Дай десятку? Взаймы?
ЗОЯ. (достала из кармана кошелек, бросила Николаю бумажку.) На, на, только уезжай…
КОЛЯ. (поднял бумажку с пола, чмокнул.) Мы не гордые. Запомним, где вы бабки храните. Сберкассу вашу. Отдыхайте пока от моего присутствия…
ЗОЯ. Выкину на улицу чемодан…
КОЛЯ. Не выкинешь. Гуд бай! До вечера!
Засмеялся, помахал Зое рукой, побежал к забору, перемахнул через него, скрылся.
Зоя одна. Смотрит на дом, на дорогу, на лес. Принялась поднимать разбросанную траву, отряхивать ее, раскладывать на крыльце.
На солнце набежала тучка, потемнело в лесу. Чья-то тень мелькнула за домом.
Зоя вздрогнула, осмотрелась. Нет никого.
На автотрассе тормознула машина. Марина прокричала что-то шоферу. Хлопнула дверца кабины. Уехала Марина.
Со степи — вздох, стон, гул. Исчез, упал, растворился…
Зоя отбросила в сторону траву, села на крыльцо, молчит.
Вытирает слезы.
Темнота

Вторая картина.

• « ПРЕСЛЕДОВАНИЕ И УБИЙСТВО ЖАН-ПОЛЯ
• » Песочные часы