Тетка. Стомахину – невозможно отказать! (себе). Нонна Соломоновна, Нонна
Соломоновна! Я помню.
Мастер. Не успел, на хрен! Ладно…(ставит унитаз в угол и быстро драпирует
какой-то накидкой под стул. В дальнейшем, Мастер старается от унитаза
далеко не отходить, и то присаживаться, то закрывать его собой от обзора).

Во дворе появляется Мэр, за ним Левайн в темных очках и Стомахин.
Мэр. А вот, мистер Левайн, и наш доктор Пеккер, между прочим, почетный гражданин нашего города!
Пеккер (мэру). Когда это?
Мэр (так же приватно). Указ уже в диктофоне. А диктофон – у нового референта.
Кстати, а где он?
Мастер (с унитаза). Я здесь! (тут Мастер, который теперь по
совместительству работает у мэра референтом с готовностью
вынимает и берет «наизготовку» еще более навороченную мобилку с
диктофоном).
Левайн (здороваясь с Пеккером). Доктор Левайн, адвокат покойной Лизы
Дубинской.
Пеккер. С приездом, очень рад!.. А вы прекрасно говорите по-русски.
Левайн. Я сказал господину Стомахину, что родился в СССР. И учился.
Пеккер. А-а…
Стомахин. Познакомьтесь! Нонна Соломоновна, тоже тетя господина Пеккера, но
по материнской линии.
Левайн. А на фото, которые я видел, у вас была не такая шикарная прическа.
Тетка. Это у нас краска подорожала, и я теперь только к приезду гостей крашусь.
Стомахин. Катя, коллега доктора Пеккера.
Левайн. Левайн, доктор.
Катя. Очень приятно.
Стомахин. А сейчас я предлагаю – всем пройти в дом. Евгений Семеныч!
Приглашай на правах хозяина.
Пеккер. Конечно, конечно, проходите! Женщины любезно помогли мне, все
убрали. Понимаете, я живу один, а у дочки – сессия, она не смогла приехать.

Мастер быстро садится на унитаз, так как вот- вот все пройдут мимо.
Левайн. Я прошу прощения, но я столько занимался этим делом, сегодня долго
летел… Если можно, давайте прямо здесь закроем все вопросы и уладим
формальности.
Стомахин (нервно). Какие формальности? Все документы я вам добросовестно
пересылал. Есть какие-то сомнения? Я не понимаю!
Пеккер. Виталий, давай спокойнее! Ты же обещал.
Мэр. Мистер Левайн, я как представитель местной власти, готов еще раз
подтвердить, что господин Пеккер – это действительно Пекер, с одним «К».
Левайн. Так у него всегда и было одно «К». Разве нет?
Пеккер. Ну…
Тетка (перебивает). Мы и говорим! (кладет руку на сердце) Клянусь говорить
правду и только правду! Я – его тетка, Нонна Соломоновна, 1932 года рождения…
Катя. А вы знаете, скольких Евгений Семенович больных спас? Если бы не он,
например, то Гулько бы уже давно на свете не было!
Левайн. Господа, вы не поняли, у меня тоже нет сомнений в личности вашего
земляка! Я готов хоть сейчас вручить ему все, что положено!
Мэр. Вот и прекрасно! Евгений Семенович, дорогой, поздравляю! (подскакивает
к Пеккеру и целует его) От имени жителей нашего города!
Стомахин. Йес! Женька – это победа! (тоже прикладывается к Пеккеру)
Тетка. Ну что я вам говорила про Версачей!
Катя. Рада за вас, Евгений Семеныч!
Пеккер. Стойте! Я хочу сделать заявление. Мистер Левайн, здесь наверняка
ошибка! У меня никогда не было ни тети Лизы, ни другой тети!
Стомахин (придвигая Тетку). А это кто – дядя?
Мэр(Левайну). От счастья – крыша поехала.
Левайн. (снимая очки). Женька, здесь нет никакой ошибки!
Пеккер. Елки, ты?! Мишка! Левин! Блин, как же я тебя сразу не узнал?! (бросается к гостю, но тот жестом останавливает его).
Левайн. Ну, не совсем Левин, а уже двадцать пять лет — как доктор Майкл
Левайн! Да, господа, мы учились в одном медицинском институте вместе с
известным вам доктором Пекером.
Пеккер. И жили в общаге, в одной комнате. И было у меня тогда в фамилии
действительно одно «К» — в деканате ошиблись.
Стомахин. Вы могли бы сообщить все это мне, как адвокату — заранее.
Левайн. Мог, но не хотел.
Мэр. Отставить! Какая разница, в одном медицинском институте вы учились, или
в двух! Лиза Дубинская — умерла? Завещание оставила?
Левайн. Лиза Дубинская – это моя тетя. Она скончалась в Америке полгода
назад.
Пеккер. Мишка, я чувствую, что наследство – это, как всегда, твои
штучки? Ты пошутил, гад, признавайся? Я так и знал!
Левайн. Ничего ты не знаешь, Пека! И я прошу у всех – еще минутку терпения,
послушайте!
Тетка. Ой, вы даже не представляете, как внимательно я вас слушаю. Главное,
чтобы вы закончили до семнадцати-тридцати!
Левайн. Обещаю!..
Мэр (сидящему на унитазе Мастеру-референту). Включай!

Мастер вскакивает, включает свой агрегат с диктофоном и пристраивается
ближе к Левайну, чтобы лучше записать.
Левайн (продолжает). На шестом курсе мы с Евгением вместе занялись одной
проблемой на кафедре нейрохирургии. Чтобы не вдаваться в медицинские
подробности – исследование инсультов. И вместе начали разработку
оригинальной технологии одной операции. Я тогда еще все понял, и ему сказал:
«Женька, это удача, прорыв! Тут может быть и диссертация, и признание!» Но он
и слушать не хотел.
Пеккер. Я и сейчас как представлю: писать кандидатскую, потом докторскую.
Расшаркиваться перед научным руководителем. Да я без этого знаешь, сколько
таких операций в своей больничке уже сделал!
Левайн. Молодец! А я вскоре уехал, и уже в Америке доработал нашу идею, а
потом организовал клинику, куда приезжают на операцию люди со всего мира.
Пришлось, конечно, нахлебаться всякого, доказывая свою правоту, но я это
сделал!
Пеккер. Я в тебе, Майклуша, не сомневался! Вот уж кому при рождении залили
энергии гораздо выше ватерлинии.
Левайн. И недавно эта разработка получила престижную международную премию
в области медицины. А в графе соавтор я указал – Евгений Пекер.
Пеккер. Мишка! Потрясающе!
Мэр (озабоченно). Премия – денежная?
Левайн. И денежная – тоже.
Мэр. Премия или наследство, это – нам без разницы. (дает Мастеру безмолвную
команду выключить диктофон)
Стомахин. Мистер Левайн, или Левин, как вы хотите, но по вашей милости я
чувствую себя полным кретином? Зачем тогда вы затеяли всю эту дурацкую
историю с завещанием, запросами, нервами? Я же месяц только этим и
занимался!
Левайн. Простите меня, Виталий, ваши усилия будут достойно оплачены. Но я
очень хотел, чтобы этот неповоротливый, но талантливый лентяй — Евгений
Семенович Пекер хоть немного, раз в жизни задвигался, как все! Сколько раз я
говорил ему, Женька, в наше время нельзя заниматься чистой профессией, как и
чистым искусством. Так ты не добьешься ни признания, ни денег!
Стомахин. Откровенно говоря, если бы не я – он бы наверняка остался верен
себе!
Пеккер. Минутку, ребята! Давайте спокойно разберемся. Факт, что награда и так
бы нашла героя? Факт! А признания мне вполне достаточно в нашем городе.
Левайн. Да, Женька, если горбатого хотя бы могила исправит, то упрямого –
ничего! Ладно, держи! Вот теперь награда нашла героя! (отдает диплом и
карточку). Диплом, на имя доктора Пекера, уж извини — с одним «К», и
банковская карточка с деньгами!
Пеккер (забирая). И ты передаешь их мне даже без проверки последнего пункта
завещания насчет собачки?
Левайн. Стоп, действительно, а где пес?
Стомахин. Вы оставили собаку в машине.
Мэр. Да вы не волнуйтесь, мистер Левин, там мой водитель. Он – опытный
собачник, у него дома – бультерьер.

Появляется Странный. Он и есть водитель мэра.
Странный. Игорь Николаевич! А что с собачкой делать, она – нервничает!
Мэр. Давайте ее сюда!
Левайн. Господин Пеккер ждет ее с нетерпением!
Странный. Так она у меня с собой.
Пеккер (делая шаг назад). Где?
Странный (достает из-за пазухи маленького щенка). Ваша?
Левайн. Теперь его!
Странный. А вы говорили, что у вас нет собачки. Между прочим, тоже – сука! Как
мой тесть.

Пеккер бережно, но с опаской, неумело берет собачку.

Пеккер. А как ее зовут, Миша?
Левайн. А ты, не догадался? Естественно — Лиза. Настоящий пес тетки достался
мне, а это – его дочь.
Катя. Дайте, пожалуйста, ее мне, Евгений Семеныч! Какая красавица! Ли-за…Я
пойду ее, покормлю!

• « Выбор
• » Сарай