-Да я… так, сегодня бесплатно дам.- Тема протянул мальчику сигарету, — потом отдаст, — сказал Тема и не договорил. Страшный удар свалил его с ног на землю. Разъяренное лица Машки – медведицы ввергло бомжиху в ступор. Она исчезла.

Во дворе

— Вы и только вы можете все изменить,- сказала Маша утром генералу. Они стояли во дворе.
-Ты знаешь, он был умным, до 12 лет такие книжки перечитал. Он в иностранной школе учился. А потом съехала у него крыша.
-Помните нашу полярную станцию Преображения?
-Конечно, помню.
-Там сейчас Афанасьев остался. И Кукса — при своем служебном положении . И Мирон туда прилетает. Он сможет вашего пацана на ноги поставить. Приучит к труду. Книг там – море.
— Как же это я раньше не догадался? Да, станция Преображения, море Лаптевых, раньше – там был рай.
-У вас самолет есть?
-Есть, — сказал генерал. Не мой, конечно, а тот, где мы аппаратуру опробуем. Ты на нем летала. Так ты думаешь, нужно на станцию Преображения лететь?
-У вашего сына скоро практика, и он эту практику у Афанасьева пройдет. Поработает там. И вылечится, поверьте.
-Да, а с другой стороны, и жена от него отдохнет. Она ведь тоже такой не была. Как увидела этого пацана, хилого и кривого – так и обезумела от любви.

Действие третье,
картина первая
Прошло еще несколько лет….

Подъезд типового восемнадцатиэтажного дома. Полумрак, почти черным-черно. Маша осторожно поднимается по лестнице. В руках у нее тяжелые сумки и лопата.
-Я вижу, вы стоите возле трубы сейчас. За мной тихо тащитесь вот уже третий этаж. Идите сюда, — сказала Маша. — Не хотите? Так вот что я сделаю сейчас. — И она лопатой прижала мужика в угол коридора. Во второй руке у нее был нож:
— Не прыгай и не пытайся дернуться. Я этой рукой и медведицу удержу. Да ты — пацан еще? Просто длинным уродился. Видел, как в фильмах от бандитов обороняются? А вот так и вот так. И ты уже взаперти, и моя лопата тебя пригвоздила. А у меня еще и грабельки острые. Ими я тебя расцарапать могу за то, что ты замыслил меня ограбить. И, признайся, многих грабил.
-М-мм, — промычал парень, который не мог придти в себя.
-Вот я тебе за это сейчас операцию сделаю безболезненную. Яйца срежу, чтоб ты не производил на свет себе подобных. Понял?
-Понял, — сказал парень, дернулся и почувствовал, как острая боль пронзила его.
-Ты чего, парень? – Маша наклонилась к незнакомцу. – Ты чего? Со страху или действительно в грабельки мои дернулся? Но это не опасно. Рукой за грабельки схватился? А худой какой. Ну, приходи в себя. Я тебе руку замотаю. И крови нет. Это, так, царапина, наверное. Приходи в себя, приходи. Не бойся, я тебя не буду убивать.
— Погодите немного, это у меня приступ, сейчас пройдет. У меня язва желудка, я не ел давно.
— А еще грабить меня собрался. У самого силы нет совсем.
Ну, на, вот, попей. Молоко. Я для дачи приготовила. Хотела ночной электричкой уехать. Это ведь дом 34? Я так и вычислила, а то номера не на всех домах висят. Слава богу, попала, куда нужно.
Я несу в этих сумках старые вещи моих соседей. Тяжелые сумки. Ты из–за них за мной следил? Смех один. Ни одну из тех вещей, что у меня в сумке, ты продать не сможешь. Детские старые вещи. Я их собирала у соседей в своем доме. А здесь, на верхотуре, на 19 этаже, под крышей, живет семья пьяниц. У них опять родился ребенок. Вчера я встретила эту женщину в троллейбусе. Она милостыню просила, была с полным выводком детей, сказала мне свой адрес.
Схожу вот к ним, вещи отнесу, а потом уеду на дачу.
Мне на работе подарили лопату — тоже в наше время дефицит. Вот почему мне приходится все это тащить. Если я оставлю эту лопату внизу — не факт, что ее не сопрут. Даже ночью, как сейчас почти ночь, – ее не сохранишь. Вас Васей зовут?
-Нет, Андрей.
-Значит, ты нуждаешься?
-Да, — сказал Андрей. — У меня даже на сигареты нету.
-Учился?
-Да.
-И бросил. И не работаешь и живешь на пенсию бабушки, с мамой не разговариваешь.
-Да.
-Отец ушел давно?
-Он умер или его не было, мама не говорит.
-Без отца дети не появляются
-Он от нас ушел, я думаю. Мама моя — медсестра.
-Мама твоя – хорошая.
-Так вы ее знаете?
-Все медсестры – хорошие. Я, когда болею, хожу к медсестрам. Они опытнее врачей и лучше помогают. Мне очень помогли.
-Мама пьет давно, я маленьким был – она пила уже. Она сначала в кино работала, потом, говорит, из – за меня на медсестру выучилась. Чтоб меня лечить. Я болел часто, в обмороки падаю. Эпилепсия это, говорят.
-У каждого свои проблемы. Если тебе рассказать мою жизнь, то идти нам нужно будет не 20 этажей, а побольше.
Пока Андрей отхлебывал из бутылки молоко, Маша тоже передохнула.
-Отошел? Мог бы и помочь мне. – Маша обернулась к парню. Но он не поднимался из своего угла.
-Ты худой и совсем без силы действительно. — Маша пыталась расстегнуть ему рубаху, провела по его щеке и отдернула руку.
-У тебя это — родимое пятно на щеке?
-Да, — сказал парень.
— Покажи свое родимое пятно. Оно как буква «П» ?
-Да, — сказал парень, — откуда знаете?
-Луна светит, мне видно. — Они уже шли по лестнице.
-Ты «кудрявый» и он был «кудрявый».
-Кто?
-Отец твой.
-Откуда знаете? Я – лысый.
-Лысых у нас «кудрявыми» называют.
-А-а-а, — засмеялся мальчик. Конечно, если я «кудрявый», отец у меня должен быть «кудрявым», а как же иначе? В кого был бы я, таким как есть?
Они поднимались все выше и выше.
Маша:
— Вертолет в аварию попал. Авария не очень страшная — гололед был и ветер сильный. Качнуло нас уже на земле, перевернулись от перегруза, что — то там загорелось. Все живы остались, а я рожать начала. От ушиба без сознания долго находилась. И — все. Куда мой ребеночек делся – никто не знает. Может в Дудинку его сразу после аварии отправили ? Сколько лет я его на Таймыре искала, потом в Красноярск перебралась. Мальчика моего увезли, и никто не мог сказать – куда его увезли. Ведь ни в Хатанге, ни в Дудинке нет специализированного роддома. А как малыша без матери выходить? Значит, увезли в какой – то роддом специальный. Может, с того же аэропорта самолетом ребенка сразу в Красноярск увезли? Какая – нибудь хорошая медсестра увезла.
— …А последние годы казалось мне, что Снега прилетел искать меня на Таймыре. Ищет меня на Таймыре, а я здесь, в Красноярске, торчу. Но я скопила денег, хватит на обратную дорогу.

-Расскажи мне еще о матери своей. Что она тебе говорила? Как ты родился? Где родился?
-Она мне сказала, что раньше на Севере жила. Очень далеко на Севере. Там и пить научилась. Потом я родился, и она сюда, в Красноярск улетела.
-Когда?
-Когда? Ну, я родился. Мне 19 лет. Значит, 19 лет назад.
-Точно 19 лет назад? Точно с Таймыра мать приехала?
-С Таймыра. А вы откуда знаете?
Жизнь Андрея вместилась и вовсе в три этажа:
— Я хотел воровать научиться, часами сидел в том темном углу, где вы застали меня, и смотрел, как крутой пацан грабит людей. Я у него учился. Сам я еще не грабил никого, ну… не получалось у меня. Мы с тем парнем похожи были, даже смешно, как похожи. Но он намного старше меня. Ему нравилось, что мы как – близнецы. Он говорил: будут искать меня, а найдут тебя, а ты не грабил. Света в этом подъезде никогда не было. Лифт почти всегда неисправен. Я хотел матери помочь, мать переживает за меня. Она слабая совсем стала. Кашляет, — сказал Андрей, — плачет все время.
-Многим людям, которых грабили здесь, я помогал спастись. Я это сейчас понял, что помогал. А раньше – не понимал, как это у меня получается. Подумаю про себя: беги, беги, вниз беги. И они бегут. Парень, тот, вверху у лифта стоял, а меня здесь, внизу, держал, чтоб люди боялись. Он их наверху пугал, а внизу – как бы тоже он сидит. Ну, человек и мечется между этажами.

• « ПИЖРАНЕТ
• » СЛУЧАИ ЗАУРЯДНОГО СУМАСШЕСТВИЯ