-
Рекомендуем - "Нетающий иний" или "ПОМПИНИЯ" или
-Потепление на всем земном шаре, достукались, сказал поселковый глава, — это солнце обманчиво. Ехать нужно, возвращаться. Мы не можем детьми рисковать.
— Чаю попили бы. Путь неблизкий, — сказала Маша. – Спасибо вам за хлеб и заварку.
-А еще и масла привез, и сгущенку, — все как раньше, — сказала Саския.
-Раньше ящиками возили, — сказал начальник. — Теперь сами о себе будете заботиться. Олени ваши теперь. Это пастбище запишем за вашей семьей. Ты да Маша – становитесь хозяевами. Анатолий и Варвара будут у вас наемными.
— Варвара никогда не была слугой, а была чумработницей, — сказала Саския.
— Не слуга, а наемная, по договору.
— Анатолий — наемный? – спросила Маша.
-У его семьи нет надела. Отец в конторе сидел, пока не спился. Мать – тоже алкашка, нигде так и не работала. Их семья в тундре не жила. Анатолий где?
-А Анатолия и нету уже на свете, — сказал Артур.
-Как это? – спросил начальник.- Что ж вы сразу не сообщили? У меня же учет.
-Нету Анатолия.
-Пошел в тундру и не вернулся. Как все ребята наши сейчас делают? Стреляются. Жить не хотят.
-Давно?
-Вчера.
-Ну, вы даете. Такое положено сообщать.
-Так рация не работает.
-А где труп?
-Какой труп?
-Ну, Анатолий
-Дак там, в торосах, глубоко упал. Достать невозможно.
Глава администрации с опаской посмотрел в сторону режиссера, который продолжал видеосъемки как раз в стороне торосов.
-Сам себе могилу хорошую нашел, — сказала Саския. — Много наших парней после армии стреляются.
-Поживут в человеческих условиях, а здесь – теснота, жить негде, — сказал Артур
-Ты бы помолчал, а ? – махнул рукой начальник, глядя как киношники снимают смеющихся детей:
— Что будем делать? Вы это приезжим не рассказывайте. Не к чему.
-А что делать? – его оттуда только весенняя вода смоет и унесет в океан.
-Отсюда вода в океан не уносит, — сказал начальник. У нас – озеро.
-Старики говорят – уносит, — тихо сказала Маша.
-А может это и не Анатолий, может камень лежит, — сказал Артур.
-Так ты не видел, как он падал?
-Нет, я его искать пошел, вижу, темное лежит глубоко в низу. А вокруг – все белое.
-Анатолий ушел в тундру и не вернулся, — вот что мы знаем, — сказала Маша.
-Поехали, — крикнул глава администрации режиссеру и поднялся. – Пора. Всего вам доброго. Ничего вам пока не обещаю. Горючки нет, и завоза не было. Держитесь, пока как можете.
Такая у нас трудная зимовка. Вы молодцы, хоть оленей сохранили, остальные пропили их давно – те, кто ближе к поселку стоят. А вам хорошо, за вами озеро Таймыр, хорошо спрятались от алкашей.
-Хорошо-то хорошо, да горючки нету, продуктов – нету.
— Ну, если прижмет, оленя завалите, что же делать?
-Кого валить, у нас стадо важенок, у нас отел, беременных нельзя валить. Дикий нас замучил. Уводит важенок.
-Знаю,- сказал начальник.- Не у вас одних, по всему Таймыру такая же история.
-От перестройки убегают оленухи к дикому,- повторила Саския услышанную где- то фразу.
-Серьезно, от перестройки убегают оленухи к дикому?- засмеялся подошедший режиссер. — Среди какой красоты вы живете, цари природы. Хорошо — то как, — сказал он, растирая затекшие руки, — снимаю, снимаю, остановиться не могу.
— Отстань,- отдернул он, прилипающую к нему Вику, — дома попьем. — И добавил, поясняя всем,:
— До темна нам бы доехать обратно.
— Иди, вещи собирай — торопил Вику режиссер.
-Глоточек водочки – чего там.- Быстренько выпьем, и людям — с уважением, — сказала Вика. – Здесь вообще так принято. Из суеверия попьем, посидим.
-Сухой закон, — улыбнулась Маша.
-А вы же не покупаете, это мы угощаем,- сказала Вика.- Сухой закон – значит продать нельзя, купить – негде. А, если нашел, пей на здоровье. Я вам еще бутылку оставлю.
— Хороший человек, — сказала Саския и протянула рюмку, — нам выдают в поселке каждому в месяц, бутулку нам выдают.
Вика налила водки ей и себе. Мужчины и девчонки пили чай из кружек. Устроились прямо на улице, возле балка.
-А ты?- Вика протянула бутылку Маше.
-А мне, что она есть, что нет ее. Не переводи. Сбереги лучше.
-Да я вам ее оставлю, неужели с собой заберу?
+++++
-Ну, поехали, — глава администрации поднялся. – Пора. Всего вам доброго.
-Вот сводка, я написала, сколько оленей, сколько оленят, сколько потеряли. За Анатолия я отчет написала, — сказала Саския.
-Какой отчет? Теперь хозяйка – она, Маша, — сказал глава администрации, и они уехали. Но зритель уже не видит, как ушел этот экзотический караван: мотосани с кошевой, потому что глава администрации был прав. Погода изменилась враз. Туман упал на них сверху и закрыл все. И нам видны только те фигуры, которые стоят прямо у балка.
Маша торопливо колет дрова, мимо нее прошмыгивает Артур и встает на лыжи:
-Я к Анатолию пошел.
— Куда? – выскочила Саския из балка.
Но туман уже поглотил Артура.
-Артур, Артур, — крикнула Саския и горестно замолчала.
В балке
Они молчали долго. Маша разожгла печку.
-А у него и винтовки не было, — сказала Маша. – Он застрелиться не сможет.
— Да он спрыгнул вниз, туда , где Анатолий, — сказала Саския.- Она смотрела на картину, которую когда –то нарисовал отец Артура. Смотрела на мужчину, который когда –то дал Артуру жизнь, смотрела на себя молодую, щекастую, в белой красивой парке.
Действие первое
Картина третья
У балка Маши. Осень.
Прошло три года…
В эту осень Маша работала поварихой в бригаде охотников, а Вика опять прилетела сюда вместе с кинорежиссером Кашкалдой снимать кино про то, как забивают диких оленей.
Сцена поделена на три части. Верхняя – это барак с нарами, балок и маленький чум Маши. Средняя часть это пригорок, выходящий к ручью — залитая солнцем площадка, с которой обзор до самого горизонта и на реку. Другая, нижняя часть сцены, это берег самой реки и дебаркадер, на который мужики сносят оленьи туши от склада готовой продукции.
Вика плетется мимо нар. Мужики давно ушли, и дощатый барак, служивший охотникам прибежищем, пуст. Холодное солнце во всю бьет сквозь щели.
На пригорке.
Белое белье хлещется на ветру. Маша развешивает его между двух сосен.
-Когда же это ты успела? — удивляется Вика, выходя из барака.- Давай, хоть посуду помогу домыть.
— Я рада любой работе, — сказала Маша — На, вот, со стола сотри, — и протянула Вике полотенце.
А потом они взяли ведра и побежали к ручью, уселись на бревне.
С косогора река открывалась им почти до горизонта. Даурская реликтовая лиственница еще не сбросила свой яркий наряд.
Вика смотрела в бинокль:
-Вон пополнение прибыло на катере. — Красивые мужики, все красивые, а на меня ни один не смотрит. Вон тот – генерал, настоящий …генерал. Все у него — супер. Жена красавица, Конечно, я ему не нужна.
-Они работать приехали,- сказала Маша, — деньги зарабатывать.
-Это для них спорт, — Вика продолжала разглядывать мужчин:
-А … писатель, археолог Рязев, новенький. Ты его книги, конечно, не читала. Полярник Кочев – вот кого они ждали, он про охоту все знает. Во говорят, он мужик. У него такое…о. о .о. Орудие.
— Кочев, он к нам на стойбище залетал за мясом.
-На, посмотри. Он?
— Я и так его вижу – он большой дюже.
— Не так он и высок. Нет ты не на того смотришь. Это другой. Это бывший секретарь райкома.
Маше не было слышно, о чем говорят мужчины, но она видела, что все они собрались у склада готовой продукции.
+++++++
У реки, на складе готовой продукции
Мужчины изучали следы, которые вчера оставили медведица.
Следы окровавленного живота и передних лап показывали, что медведица упиралась в прозрачную стену, там, где она была пробита толстым полиэтиленом.
-Все пузо у нее в крови было, — сказал секретарь райкома.
-Так в яме с отходами лазала. Отобрала лакомые куски, а потом сюда зашла.
-Любопытна, как все бабы.
-Свежее мясо не тронула.