-Нет. Знаешь сколько во мне весу? Не поверишь. Нет, красивая
у нас – ты.
-А правда, что дикий олень зимой подходит к стаду и уводит самочек?
— Один может стадо увести. Бывало, теряли и по сто штук. Важенки уходят, бросив своих детенышей.
— За любовь с диким они отдают счастье материнства. Их можно понять. К дикому кто не хочет? – засмеялась Вика.
-Нет, самое большое счастье женщины — это ребеночек. Я матерью хочу быть. Мне б мужика найти для этого.
-Хочешь, мы эту твою мечту в кино снимем? Твоя мечта нужна всем. Знаешь, какой может быть эпизод, как это будет выглядеть? Сидишь ты здесь, а баржа — вдали, как мечта. Ее отсюда и нужно снимать. Вот она – там, там – твоя мечта, там ходят сильные, большие мужчины, а ты говоришь, что ребенка родить мечтаешь. А ваш народ все уменьшается. Не рожают ваши женщины. Трудно вам.
-Ты права, трудно. Раньше мы не знали забот, жили на шее у государства. Но не рожаем мы потому, что мужиков нет.
— Смотри, следы, — сказала Вика.
— Медведя следы, вернее, медведица шла. Вот рядом с ней детские следы. Медвежонок.
-А там, наверху, какой – то шорох, — сказала Вика, и слезы навернулись ей на глаза. — Побежали. Это может быть медведица. Разорвет нас, если она с малышом.
-В воду не уйдешь, здесь мелко – поймает, — сказала Маша. — За своего ребеночка хоть кого раздерет.
Вика побежала и исчезла в один миг. Маша подобрала полы своего длинного платья и тоже засверкала ляжками. Но потом она остановилась:
— Чего же мне бежать. Все равно я не убегу .

+++++
Кусты над берегом раздвинулись, но оттуда вышла вовсе не
медведица, а секретарь райкома, который на газике приехал к ним несколько дней назад.
-Чего побежали? Я на машине за вами ехал. Смотрел на вас, физкультурницы.
-Думали медведица.
-Скажешь тоже. Ну, поднимайся ко мне. Тебя Машей зовут, я
знаю.
-Машей.
-Какая ты у нас большая. Иди ко мне, а то времени у нас мало. Ты ведь повариха?
-Да. Вот взяли. Бригадир сказал, специально для вас меня взяли.
-А мне про тебя сказал. Вот сводник. Ты ведь девочка?
-Девочка.
-В таком – то возрасте?
-Да, уж двадцать давно было мне.
-Ты и в правду на тридцать смотришься. Иди ко мне. Сердце у
тебя стучит.
-Думала медведица, медведица наверху кусты ломает.
-А здесь я. Ох, сколько мяса я сегодня перегрузил, до сих пор спина гудит.
-Да, вы мужчина — большой.
-Я разве высокий? Вон, какие молодцы ходят здесь.
-Вы – сильный.
— Я – кряжистый. Видела корни кряжистых деревьев?
— У нас нет больших деревьев, У нас и мужчины – маленькие.
— Маленькие, да удаленькие. Самый северный народ в мире, считай.
— Самый северный, — повторила Маша.
— Ты про меня знала. Ждала?
— Ждала. Бригадир про вас сказал.
— Твой бригадир на весь Таймыр растрезвонил, что у него в бригаде девственница. Уж я тебя в девочках не оставлю, несмотря на твои… девяноста кг? Угадал?
— Девяносто три.
— А ты разговорчивая, говорили – молчаливая.
-Водка кого хочешь разговорит, — сказала Маша, — и протянула руку к кружке.
-Ну, давай по второй. Здесь инспекции нету. Хоть я за рулем, а приму.- Они выпили по второй.
Солнце перемещается по сцене и теперь оно бьет зрителю в глаза, поэтому и секретарь, и Маша видны им силуэтами.

-Уж я готов, ох, как я готов, — сказал секретарь.
-Как я готов, — повторила Маша, желая понравиться секретарю.
-Ты по-русски неправильно сказала. Женский род – «как я готова», а, если я, то «я – готов».
-Я готов, — повторила Маша.
-Да, ладно, засмеялся секретарь, — готов да и готов. Я действительно готов. Давай поворачивайся. Да ты чего, мать, хлоркой, что ли обрабатывалась?
— Так сами выступали, сказали — дезинфицироваться – спид
надвигается.
-Я по работе вынужден выступать, а ты на себя взаправду
хлорку льешь, беда с вами, с малыми народами, такие наивные, —
секретарь райкома развернул повариху и пристроился к ней
сзади. Он с удовольствием хлопнул ее по крутому, широкому
заду и , довольный, оглянулся вокруг.
-На километры – никого. Хорошее место нашел, — подумал
секретарь райкома.
-Давай. Давай, раздвигай, — что зажалась, — ласково бормотал он,
но поварихина промежность не открывалась.
-Да что же это? – заволновался секретарь. Такого у него еще не было.
-Сами сказали, – хотите как у девочки, – вот бригадир и послал меня. До этого у меня не было мужчин.
-Разве у девочки может быть такая грудь? У тебя необычная грудь, ты знаешь об этом? Я на тебя из президиум смотрел. Вот! — высота груди у тебя. И с боку — тот же размер. Я ведь на твою грудь и снизу смотрел. Помнишь, в коровнике мы проверку делали? Так я специально под буренку подлез, когда ты там стояла. Смотрю, а у тебя и снизу тот же абрис, тот же размер. Стоит себе как гора. Зачем мне девчонка? Девчонка испугалась бы моего прибора. Секретарь захохотал. — Вот он какой. На, держи. Нравится?
Похоть раздирала секретарское нутро. Он и представить себе не мог, что кто-то еще сможет довести его до такого угара. Учителки и секретарши вызывали у него теперь тошноту, в связи с чем жена секретаря ходила счастливая, думая, что к ним вернулась старая любовь. Но секретарь старательно искал новую партнершу и, наконец, нашел ее. А теперь радовался, что нашел.
-Однако тебя обработать много сил нужно, — сказал секретарь с удовольствием. Они стояли у дерева, с другой стороны их загораживал секретарский газик. Секретарь прижался к Машиным развесистым бедрам. Маша старалась помочь начальнику, она упиралась руками в ветку, голова ее колотилась в ствол дерева, но зад Маши был высоковат для низкорослого крепыша. Секретарь сопел, но не сдавался, и знал, что совладает со своей задачей.
-Хорошо, — подумал секретарь. Хлопнув пятерней по крупу поварихи, он рванул ее на себя, схватил ее за волосы. И – обомлел. В руках его очутились отвратительные липкие волосы. А сама Маша оказалась лысая. Она пыталась закрыть свою невероятно белую и гладкую голову руками. Но руки ее были заняты трусами, которые она так и не успела скинуть, когда секретарь прислонил ее к дереву. Маша нашла юбку, но не смогла надеть свои длинные, фиолетовые, фланелевые трусы.
Секретарь откинул парик поварихи, она подобрала его в траве, водрузила себе на голову.
Секретарь смотрел на свой поникший член и расстроено шептал: «Что же ты наделала? Ты напугала его».
Маша пошла по полю, обсыпанному белой пушицей, она знала, что там, дальше, есть небольшой овраг. Она зашла в овраг, надела трусы, и опять вышла в поле.
Маша шла быстро, но секретарь и не думал догонять ее.

На экране : секретарский газик виляет между кочек.

У барака возле чума Маши
Маша вернулась к бараку.
Возле барака уже пусто. Следы торопливого отъезда: пустые коробки, мешки.
Вика сидит на ящике:
— Как всегда, вертолет дали внезапно. Погрузили мясо, забрали охотников. Дебаркадер тоже мясом загрузили, и уплыли. А за нами сейчас тоже прилетят. Вот я тоже собралась. Не могу привыкнуть – как у вас все это мгновенно. Раз, раз, раз, давай, давай, давай. Никакой паузы…

С неба падает гидровертолет. Веселый вертолетчик лихо лавирует меж волнами. Энергичный режиссер спрыгивает на кочку, а оттуда на берег и сразу начинает давать указания, двигаясь и жестикулируя, будто перед ним не две напуганные женщины, а большая киногруппа. Вертолет улетает.
Режиссер в длинном кожаном пальто, что вообще – то глупо для полетов в гидровертолете. Режиссер останавливается возле Вики.
-Улетели, да, — сказал режиссер. — Но я -то к тебе прилетел. Ты не рада?
-Рада, — понуро сказала Вика.

StomSpb ru: чем отбелить зубы в домашних условиях для белоснежной улыбки.

• « ПИЖРАНЕТ
• » СЛУЧАИ ЗАУРЯДНОГО СУМАСШЕСТВИЯ