разрабатывающая методы их лечения и профилактики, так и в мире театрального искусства есть
ТЮЗ — театр, адресованный детской по преимуществу аудитории.
Ю.П. развивал это приглянувшееся ему и не казавшееся хромым сравнение. Никто ведь
не станет утверждать, говорил он, что врач-педиатр — менее значимая на свете медицинская
профессия, чем все остальные. Вздор! Напротив, пока растет ребенок, опытный и знающий
педиатр — это его добрый ангел-хранитель.
И ещё: ребенок не всеяден, далеко не всё, что мило, приятно, интересно взрослому в
мире искусства в равной степени забавляет и захватывает юных. И снова та же сравнительная
цепочка: да, дети при необходимости принимают те же лекарства, что и взрослые, но врач
строго следит за дозировкой—не навреди… Ведь если одна доза лекарств положительно влияет
на организм взрослого человека, то она же может нанести непоправимый вред ребёнку и
подростку. Это касается и медицины, и сферы искусства.
Не навреди!
Иначе неизбежны сбои и в физическом, и в моральном состоянии растущего организма

Ю.П. полагал: юным зрителям, больше, чем поднаторевшим в эстетических и этических
переживаниях и осмыслениях взрослым, нужна скрупулезная и проникновенная ясность
режиссерских решений. И это не упрощение сложного, но приобщение начинающих к
незамутненной прозрачности жизненных глубин, обнаруживающих свои заветные тайны.
Театральные критики не раз отмечали, что чем старше возраст юного зрителя, тем
слабее в спектаклях Киселева градус сценической художественной «подсказки», тем сложнее
режиссёрский рисунок спектаклей. Чувство меры и знание своего зрителя почти никогда не
изменяли Ю.П… Снова 18-ое декабря 1997 года:
Главные обитатели Театра-Дома Юрия Петровича-
дети с чистой душой, с разбуженной совестью…
Отрывок из последнего спектакля Юрия Петровича
Киселева «Маленький лорд Фаунтлерой» – по мотивам
полюбившейся ему с детства книги английской
детской писательницы Фрэнсис Бернет…

Вот здесь как раз и должно последовать большое, совершенно необходимое отступле-
ние — своеобразная книга в книге — на тему: «Ю.П. и детский театр».

Ю.П. и Детский Театр

А начать надо издалека, с той самой поры, когда впервые возник в России детский
театр.
В одном из последних интервью, как раз незадолго до выпуска «Маленького лорда
Фаунтлероя», Ю.П. напомнил об истоках театра для детей: «Саратовский тюз родился 4
октября 1918 года в самый разгар гражданской войны в Поволжье, в стране, растерзанной
мировой войной, революцией, разрухой, нищетой и голодом. Родился для детей, лишённых
детства, родился, чтобы поддержать их духовно, не дать впасть в отчаяние, выжить в конце
концов. Кстати, театр тогда для детей был бесплатным…»

…
История детского театра ещё по-настоящему не осмыслена и не описана. Откуда она
берет свое начало? В древнем, как сама жизнь человеческая на земле, детском фольклоре? В
ярмарочно-балаганных зрелищах — развлечениях для детей и взрослых? В любительском
домашнем театре, в коротких сценах и живых картинах, разыгрывавшихся в том числе и для
малышей? В имеющем огромную и многоцветную историю театре кукол? В детских
утренниках, в передвижных детских труппах? В школьных театрах, которые организовывались
при столичных и провинциальных учебных заведениях, училищах, гимназиях, университетах?
Вспомним юного Гоголя, с увлечением участвовавшего в театральных представлениях,
которые устраивались его сверстниками в Нежинской гимназии. Будущий творец «Ревизора» с
огромным успехом исполнял там роль госпожи Простаковой в фонвизинском «Недоросле»…
Мечта-идея создать театр, специально обращенный к детям, отчетливо ощутима на
рубеже XIX — XX веков. Но масштабно осуществилась она сразу после Октябрьской
революции. В искусстве очень многое рождается нечаянно, но не случайно.
О весне 1918 года вспоминает Наталия Ильинична Сац: «Дети и театр — белое пятно на
карте искусства, пути ещё никем не изведанные… В те дни заниматься теориями и ждать
распоряжений не полагалось».
Именно в 1918 году, почти одновременно, в Саратове, в Москве и в Петрограде
открылись первые в мире профессиональные стационарные театры, обращенные к самой
восприимчивой и доверчивой на свете публике. Это стало возможным благодаря энтузиазму
настоящих подвижников – мастеров искусства.
В Саратове афиши сообщали, что «бесплатный для детей пролетариата и крестьян
детский театр» приглашает на сказку Мориса Метерлинка «Синяя птица». В тогдашнем
альманахе «Художественный Саратов» читаем: «Волшебные сказки снялись с мёртвых
книжных страниц, сбросили буквенные одежды и показались в полной красоте, недоступной
ранее детям бедноты, знающим в полном разнообразии лишь нужду…» Приём у совсем юной и
к театру не приобщенной публики был ошеломляюще горячим…
Спустя сорок лет Н.И.Сац расскажет, какому красноречивому эпизоду она была в ту
пору свидетелем. На одном из детских утренников — концертов в московском клубе «Коммуна»
знаменитая актриса Мария Михайловна Блюменталь-Тамарина вышла на сцену, «приветливо
поздоровалась с ребятами и вежливо спросила: «Хотите, я вам сейчас расскажу сказку?»
И вдруг звонкий голос из зала ответил: «Нет, не хотим».
Воцарилась неловкая пауза.
«А чего же вы хотите?» — удивилась артистка.
«Мы хотим, чтоб ты нам представляла», — раздалось уже несколько детских голосов.
Стоит ли говорить, что большинство детей быстро «поставили на место» слишком
откровенную часть публики и рассказ состоялся, но жажда действенного /курсив мой — В.П./
была характерна для всех наших зрителей»
Выдающийся мастер художественного слова Дмитрий Николаевич Журавлёв
вспоминает уже о Ленинграде 1920-30-х годов: «Я подружился с тюзом. Приезжая в
Ленинград, старался непременно бывать на их спектаклях и всегда уходил взволнованный,
обрадованный. Был в них особый аромат, особая атмосфера». Помню, как на «Хижине дяди
Тома», несмотря на отличную игру актеров, я поймал себя на том, что смотрю не на сцену, а в
зал. Что это было за зрелище! Ребята кричали, плакали, вскакивали со своих мест, всем
существом «влезая» в происходящее, участвуя в нём, распахиваясь навстречу добру и страдая
от зла, протестуя против него. Ещё и ещё убеждался я в том, какое прекрасное дело делал этот
театр — детище Брянцева, Макарьева и их единомышленников».
Детский театр не роскошь, но естественная потребность ребят в игре, в сопереживании,
в новых, неожиданных и ярких впечатлениях. Театр переключает в иную, в другую, в
искусственно созданную реальность. И дети не только верят в неё. Они охотно в неё
переселяются, свободно и благодарно осваиваются в ней. Потому что велика надобность в
игровом осмыслении этой жизни, этого мира, велика необходимость внутренне, в
воображении, в фантазии примерить к себе разные роли, включишь себя в разные
представляемые на сцене (пусть и выдуманные!) истории и ситуации.
И самое главное ощущение, которого не в силах отменить даже кинематограф и вся
мощная, современная видеоиндустрия, — это ощущение сиюминутности происходящего
действия, сиюсекундности его зарождения и развития, его живого дыхания — в твоем
непосредственном присутствии, в присутствии всего зала.
Шли долгие и бурные споры: тюз прежде всего искусство — или педагогика?
Не сразу, не вдруг выстрадан был ответ: тюз и искусство, и педагогика. В единстве, в
нераздельности.
Один из первых создателей театрального искусства для детей Александр
Александрович Брянцев так и говорил /слова его давно уже стали крылатыми/: «Театр
педагогический — театр особого назначения. Это значит, что он, будучи полноценным в своём
художественном качестве, должен одновременно отвечать своим педагогическим задачам».
Девиз Брянцева: «Мыслить как педагоги, чувствовать как художники»…
А. А.Брянцев вспоминал, как в мае 1921 года он выступал в одной из властных

• « Трое на качелях
• » Ален Делон не пьёт одеколон