-
Рекомендуем - "Когда отмечается День театра" или "Сенсационная премьера драматургической пьесы: История, касающаяся нас всех" или
Послушаем, что рассказывает сама актриса:
«У меня никогда нет и не было ощущения личной победы. Мы все вместе всегда хотим
играть так, чтобы было хорошо. Другой вопрос — получается это или нет. Иногда получается.
Хотя самому актёру трудно об этом судить. Ведь та же «Колбаска, Боцман и другие» — какой
всегда приём был у этого спектакля! В чём тут секрет? В нас? Может быть. Но скорее всего в
драматургии и режиссуре. В нашей профессии удовлетворение от работы чаще всего связано
не столько даже с собственным чувствованием на сцене, сколько от встречи с настоящей
драматургией и настоящим режиссёром…
Что такое актёрское вдохновение? Не знаю. Трудно сказать. Есть нечто неуловимое,
когда что-то с тобой на сцене происходит: вдруг! как впервые! видишь совершенно ясно
партнёра, чувствуешь, что связан с ним всем существом. Как же мы любим хороших
партнеров! Какое наслаждение играть с такими актёрами, как Зоя Спирина, Юра Ошеров,
когда нет сцены, а есть особая театральная жизнь, и ты в ней свободен. И всё можешь!..
А Киселев умел так построить свои репетиции, что в результате нам казалось: мы всё
придумали и сделали сами… Он умел умереть в актёре. Это великий дар, удивительное
искусство…
Несколько слов по поводу травести. Ни на секунду не сомневаюсь в необходимости
существования такого амплуа, как травести, в детском театре. Конечно, искусство травести —
искусство молодых, и как бы по-разному не складывалась судьба, рано или поздно перед
актерами нашего амплуа встаёт один и тот же вопрос: о «переходе на другую работу» в театре.
Короткий век; увы! Как человек здравомыслящий, я это хорошо понимаю. Хотя именно
в зрелом возрасте многое осознаёшь и в своей профессии, и в жизни, есть что сказать, ты
чувствуешь в себе силы, реальную возможность передать другим то, над чем размышляешь
сама… Но увы… А вообще-то мне интересно работать в театре в любом качестве…
И еще я хочу сказать: если нам удастся сохранить то лучшее, что воспитано в нас
Юрием Петровичем, и одновременно создать что-то новое, то думаю, Саратовский тюз будет
жить дальше, жить честно и интересно…»
Стихия детства, а с ней вместе почти реликтовое теперь уже амплуа травести — очень
важная составляющая, которой так дорожил в своём театре Ю.П. А Светлана Лаврентьева —
одна из самых талантливых и ярких травести второй половины нашего века. Здесь нет и капли
преувеличения…
Возвращаясь к давнему тюзовскому успеху – спектаклю «Колбаска, Боцман и другие»,
заметим, что все или почти все актёры в этой работе действовали и в традиционном для Ю.П.
психологически достоверном ключе, и одновременно успешно пробовали совместить
проникновенную выверенность роли с театром представления — танца — музыки — пения —
пластики.
Ю.П. признавался: «Всё это далось нам нелегко. Без малого год работали все сообща.
Но и результат того стоил. Трудная задача была у исполнителя главной «взрослой» мужской
роли папаши Мелькера Мелькерсона, отца большого, шумного и дружного семейства,
человека в летах. Представлять его было поручено студенту Борису Федотенкову. Поначалу
ему явно не хватало пластичности, а именно eму надо было по ходу действия то и. дело
включаться в танцы и демонстрировать сплав простодушной сосредоточенности на своём
писательском деле и взрывной непосредственности, почти наивной дурашливости, сго-
ворчивости, темпераментной духоподъёмности…
К чести Федотенкова, скажу: он вошел в роль, и Мелькер у него был на высоте. Это
отмечалось и в прессе по поводу наших московских гастролей в 1979 году. Ну а потом так уж
получилось, что исполнители этой роли часто стали меняться. Причем роль эта доставалась
ведущим нашим актёрам. Сперва — Сергею Сосновскому, потом ввели Григория Цинмана. Ему,
мне кажется, более других удалось обнаружить в своём герое добродушие, обезоруживающую
интеллигентность, житейскую назащищенность, симпатичную наивность… Роль, одним
словом, получилась .
Много интересного я мог бы о каждой актерской удаче в этом спектакле рассказать.
Про Юлю Федотенкову, например. Ей удалось очень точно создать образ совсем уж малышки,
самого младшего ребёнка из славного семейства Мелькерсонов. В повести Астрид Линдгрен
ему всего четыре года! На нашей сцене этот забавный персонаж чуть «повзрослел», самую
малость, от силы на два-три года, не больше. И актриса-травести, сумела вжиться в крохотный
возраст своего героя. Она – к нашей общей радости — принесла на сцену незамутнённое,
чистое, доверчивое и по-младенчески мудрое и проницательное мироотношение…»
В 1979 году, после того как спектакль «Колбаска, Боцман и другие» был прекрасно
встречен московской публикой, Саратовский тюз получил приглашение на Международный
фестиваль детских и молодёжных театров. Проложен был маршрут во Францию, в Лион. Это
был первый зарубежный выезд театра.
За полтора месяца все участники спектакля выучили свои роли… по-французски.
Поначалу сама идея перехода с языка на язык, с родного на иностранный, казалась совершенно
невероятной, но актёры и с этой задачей успешно сладили… Перед отъездом в Лион «Кол-
баска…» на французском языке была показана саратовцам. И верный зритель отнёсся к этим
пробам с доброжелательным пониманием.
В архиве Ю.П. сохранился режиссёрский экземпляр пьесы с параллельным
французским текстом — в память о той знаменательной поездке, о триумфе Саратовского тюза
на фестивале во Франции.
Вот один из красноречивых откликов западноевропейской прессы – им очень гордился
Ю.П.
«Мы сразу замечаем, — писал рецензент лионского журнала «Рона-Альпы», -что театру
из Саратова не свойственен тот многозначительно-туманный и выспренный интеллектуализм,
который так часто даёт о себе знать даже в детских театрах. Не боясь прослыть
консерваторами, скажем, что этот спектакль поддерживает зрителя морально. Ни одной унции
пропаганды. Но много настоящей поэзии. Никакой насильственной дидактики, но много
добрых чувств: «злодеи» не победят! Это не реалистично? Впрочем, какое это имеет значение!
Если бы в нашу реальность время от времени проникали мечты, жизнь не казалась бы такой
нелепой.
Вернемся однако к спектаклю, восхитимся красивыми декорациями и перейдём к
актёрам. Какое мастерство! Они актёры драмы, это очевидно, но они также поют, танцуют, и
это восхитительно!
Молодая женщина играет роль Колбаски, маленькой девочки двенадцати лет. Если
говорить отдельно об этой актрисе, то надо сказать, что она экстраординарна. Она
«действительно» в возрасте роли. Ни разу мы не обнаружили взрослого за этим ребёнком…
Увы, как редко встречаются актрисы такого масштаба! Её сопровождает большой пёс, который
тоже талантлив.
В зрительном зале было много взрослых, и они получили огромное удовольствие. Это
доказывает, что публика еще чувствительна к незамысловатым и добрым сюжетам, особенно
когда они так прекрасно поставлены. Это урок для размышления…»
В сравнительно кратком отзыве сказано много принципиально важного: спектакль Ю.П.
покорял своим веселым радушием, яркой зрелищностью и музыкальностью. В нем пелось во
славу справедливости, которую дано достичь и детям, и взрослым, если они вместе.
Спектакль, по определению одного юного зрителя, вызывал состояние или самочув-
ствие, которое определимо всего двумя словами: ‘Жить хочется!..»
В дни московских гастролей Саратовского тюза в 1979 году еженедельник
«Литературная Россия» писал: Светлана Лаврентьева «живет, страдает, любит, и в каждую
минуту своего существования она бесконечно искренна. И так же удивительно органично
существует на сцене живая собака — друг Червен — Боцман. Трудно поверить в его столь точную
ответную реакцию на всё, что происходит в их жизни, но это так…»
О Боцмане, любимце Ю.П., – отдельно, он того заслужил…
Юрий Ошеров: «Для Колбаски искали крупную собаку, чтоб и Светлана Лаврентьева
рядом с ней казалась поменьше. Стали выбирать. Ходим – разглядываем – расспрашиваем
Содержание: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45