хозяев. Хозяйка одного ньюфаундленда согласилась было, но с условием, что собаку
непременно надо к каждому спектаклю, ежедневно выгуливать километров по десять –
пятнадцать. Но где взять на это время? Вариант отпал.
Расспросы привели нас к Дональду. Пес большой. Смесь дворняжки с лайкой.
Партнером он оказался замечательным.
Светлана бежит гримироваться, а я привожу Дональда-Боцмана от хозяйки. По дороге
он на своем наречии рассказывает обо всем, что с ним приключилось за время нашей короткой
разлуки.
Начинается очередной спектакль. Он ждет своего выхода, слушает спектакль по
внутреннему нашему радио. Знает все реплики. Знает их очень хорошо, чувствует, когда
приготовиться…
Работал пес в тюзе много лет, пока шел спектакль. На гастроли с нами охотно ездил.
Состарился. Мог по ходу дела и вздремнуть за кулисами. Но какая-то сила в нужные моменты
подсказывала: пора! Он вскакивал и буквально тащил артиста на сцену. Настойчиво просил!
— Подожди, есть у нас еще пара минут в запасе…
— Никаких минут, пора!
Во время репетиций Ю.П. был им очень доволен. Дональд слушал Светлану Лаврентьеву
превосходно. Принял ее за свою сразу и навсегда. И сама сцена приняла его как своего:
оформление располагало к дворовому собачьему уюту: ящики, старые бочки с запахами, сетки
какие-то, клей, краски…
Зрители его нисколько не смущали: у них там, в зале, своя жизнь, у нас тут, на сцене,
своя…»

+++
В ряду замечательных работ Ю.П., адресованных детям, — весёлый музыкальный
спектакль «Золотой ключик». Автор текстов песен — Сергей Штерн, рентгенолог по профессии
и стихотворец по призванию. Музыку написал Анатолий Катц. По его словам, у Ю.П. был
совершенно удивительный режиссёрский план, последовательно им осуществленный вместе с
Татьяной Асейкиной: «В тюзовском «Золотом ключике» папа Карло оказывался
необыкновенным демиургом, творцом. Все персонажи сказки были, оказывается, сделаны в
своё время папой Карло, в том числе и Карабас. Карабас — тоже кукла, но кукла, которая
первой догадалась взять в руки плетку. Кукла эта отрастила себе бороду, а может быть, даже
приклеила её, взяла в руки кнут и принялась распоряжаться всеми остальными куклами…»
Одна из музыкальных фраз этой постановки легко угадывается в мелодии
театрального звонка, которым теперь перед каждым тюзовским спектаклем зрители
приглашаются в зал…
С неизменной любовью встречал зритель и поставленную Ю.П. сказку о храбром и
самоотверженном Лисёнке, решившем жить по законам правды и совести. О том, как это
насущно необходимо и как нелегко было этого достичь, рассказывал спектакль-притча
«Никто не поверит» /по пьесе Г.Полонского/…
Диалог с детьми Киселев вел уважительно, вполне доверяя метафорической
сообразительности своих юных зрителей, с полным правом рассчитывая на их поразительно
живое, непосредственное эмоциональное соучастие, на их абсолютную, безоговорочную и
заразительную включенность в сценическое действие.

«Маленький лорд Фаунтлерой»

Последняя постановка Ю.П. – «Маленький лорд Фаунтлерой».
Ю.П.: « Любимое произведение моего детства, за так называемый абстрактный
гуманизм было запрещено в нашей стране, а в последнее время опять появилось на полках
книжных магазинов и детских библиотек».
С позиций взрослого зрителя, спектакль этот — ностальгия по чистым,
добропорядочным временам и отношениям.
Дряхло? Ветхо? Изжило себя?
Поглядим однако.
На премьере у меня было такое чувство, что Ю.П. намеренно и даже не без некоторого
вызова тем, кто предрекает близящуюся полную и окончательную гибель тюзовского
искусства, сладил спектакль в привычной , многожды выверенной и хорошо отлаженной
режиссёрской манере.
Тут и его любимые травести действуют в полную силу. И сценография жизнеподобна.
Нужна по ходу действия настоящая величаво-аристократическая собака — вот она, Нора,
глядите, здесь на сцене — живьём, что называется. Жилище лорда? Пожалуйста — с учётом,
конечно же, материальных тюзовских возможностей. Быстрая чреда сцен / Ю.П. умел их
ставить в хорошем, точно выверенном ритме, к которому относился с повышенной чуткостью:
вспоминается лихорадочно-скорый его «Рыжик» или энергично-четкая смена сцен в «Кондуите
и Швамбрании» — по Льву Кассилю/…
Добродетельные персонажи и злодеи? Вот они перед нами.
Происки злодеев грозят порушить судьбу наивного и честного мальчугана? На то они и
злодеи.
Отнестись к ним со снисходительной иронией? Как бы не так! Они злодеи
всамделишные. И беда от них может приключиться самая настоящая.
Будут они проучены и наказаны? Будут. Верь, мой зритель, будут, вот увидишь сам! И
всё разрешится благополучным образом…
В этом спектакле иные критики узрели уступку тому слезно-душещипальному и
нравоучительному «мыльно-оперному» искусству, которым вот уже много лет потчуют
Российскую Мексику, то бишь нашего отечественного телезрителя, многомиллионного и
сентиментального, простодушного и всеядного…
Можно, вслед за одним рецензентом, посчитать, что спектакль этот — уступка улице,
массе, толпе, жаждущей успокоения, умиротворения в нашей переломившейся, озабоченно-
злой и беспощадной жизни.
Однако спектакль этот – в первую очередь, не для взрослых, не для поживших уже и
многое повидавших. Последняя работа Ю.П. прежде всего для детей. Главным образом для
них.
Это представление — про жизнь старинную, про жизнь ненашенскую, про жизнь
благополучно-размеренную, где есть место и добру, и злу, где не так-то просто наладить
душевный контакт даже с близким — по родственным узам — человеком, где есть непонимание
между взрослыми людьми, и это непонимание свербит и даже больно ранит детскую душу, где
всё не так ясно и просто, как того хочешь… И где вопреки всему верх берет добро.
И желанное это добро оказывается возможным благодаря настойчивым и чистым
устремлениям ребенка …
Вы им, детям сегодняшним, свои «ужастики» предлагаете, словно бы рассуждает Ю.П.
Может, и «ужастики» ваши, и изощренные ваши режиссерские экзерсисы могут быть им
любопытны. Но без хлеба насущного, без самого главного им не прожить. Я знаю, что им надо.
Знаю не понаслышке.
И я буду до конца верен своему зрителю, что бы вы про меня ни думали и ни писали. Я
буду ставить так, как, в моем понимании, это им необходимо. И без чего у детей возникает
сильное моральное недомогание, недополученность той самой сказки, что таит в себе мудрое и
доброе чудо жизни…
Надо видеть детей на «Маленьком лорде Фаунтлерое», чтоб понять, как им, детям,
нужен такой понятный, захватывающий с первых же минут и до самого конца держащий в
напряжении спектакль…
Душевная работа у детей, считал Ю.П., должна происходить в театре непременно. И это
никакое не заигрывание с юной публикой. Это попытка говорить с детьми честно и
откровенно, но говорить на их языке и даже, быть может, их языком. Не в смысле сниженно-
просторечного ребячьего сленга. А так, чтоб был разговор этот с детьми психологически им
доступен и интересен.
У Ю.П. была заветная идея…

Заветная идея

Все неимоверные сложности, утонченнейшие запутанности, все виды изощреннейшей
жестокости и безграничной злости этого мира, все подступит к ним, все явится детям, все
станет ведомо, когда они подрастут. ВСЕ… Никуда и никому от страшных противоречий мира
не деться. Всё впереди.
Но … чтоб достойно войти в эту безумную или хитроумную взрослую жизнь, пусть
ребенок сперва получит внятное представление о плохом и хорошем, о самом важном и о
необязательном, о свете души и о блеске червонцев, о настоящих героях и настоящих
подлецах.
Дети должны знать и. понимать, что есть добро и что есть зло на этом свете.
Не спешите внушать им мысль о нравственном безразличии, о том, что граница между
добродетелью и пакостью размыта, что она вовсе и не граница никакая, а так — широкая и
кому-то очень удобная прогулочная зона, по которой можно безостановочно и вольготно

• « Трое на качелях
• » Ален Делон не пьёт одеколон