Самое главное в творчестве Юрия Петровича — он всегда искал волнующий, острый,
нужный, правдой ошпаривающий материал в роли. Болевые точки. Он возбуждал актёра:
«Нет! Ты сейчас не чувствуешь боли этого человека’…»
И чем больнее определялась тема, тем сильнее это проникало в актёра. Нередко бывало и
так: тема волновала, а материала достойного не было. И тогда делали больше, чем написано в
пьесе…
Поначалу Юрий Петрович предлагал на репетициях полную свободу чувствований и
пониманий, когда верил, что ты придешь к результату. Сперва тяжело было — при нем! —
говорить «отсебятину». А потом, на заключительном этапе, когда начиналась постановочная
работа, вот тут уж всё, что собрал ты, предъявлял…
Не получалась сцена — он заставлял в буквальном смысле на колени падать! Почти
унижал. Чтоб я пережил свою ролевую боль как всамделишную! Почти запрещенный прием…
Но — ради конечного результата, которому в театре всё подчиняется.
Работали над «Лавкой древностей». У меня роль гротескного злодея Квилпа. Новое для
меня амплуа. Юрий Петрович угадал во мне, увидел тяготение к острой характерности.
Поверил! И я раскрепостился!.. Счастливый момент работы!»
Владимир Краснов: «Киселев сам с собой все роли проигрывал. Загорался. И очень
хорошо градус сцены чувствовал… Силен наш тюз школой. Внутренняя установка: играть
точно ! Усталый или на эмоциональном всплеске, но играешь точно!»
Ольга Кутина: «Спектакли Юрия Петровича живут долго, оттого что закваска
сильна»…
Театровед Руфина Тараканова: «Помню, я сидела у него на репетиции розовского
«Традиционного сбора». Не ладилась сцена Агнии с её первым мужем. ..
Парты. Класс. Конфликтное объяснение.
Репетируют Герман Журавлев и Елена Росс.
Начинается сложный диалог. Режиссер настойчиво возвращает актёров во что-то
настоящее, подлинное, искреннее. У героини должна здесь быть сложнейшая гамма чувств, а
она сидит — умная, всё прекрасно понимающая. Но… переживания… увы, главного не
происходит…
И вдруг режиссёрский ход: «Лена! Сядь спиной к зрительному залу!»
И — чудо! — все меняется. У неё — по ходу диалога — естественно и очень выразительно
склоняется голова, сгибается, почти ломается позвоночник, она никнет…
Всего-то посадил точно, и актриса заиграла поразительно впечатляюще , сложно-
эмоционально… »
Режиссер Татьяна Асейкина: «Для Юрия Петровича актер был сорежиссером… Он
никогда не притягивал, не приближал актера к придуманному им самим. У Киселева, как
правило, не было сцен, окончательно решенных дома. Здесь, на репетиции, все решалось…
Бежал на сцену, за каждого сам проигрывал, убеждался в точности найденного и тогда только
закреплял открытое…
Сердился, когда ошибался… Любил спектакли, обращенные к зрительскому сердцу.
Музыку души зрительской чувствовал. Это очень важно отметить. Вадим Иванович Давыдов,
тот мастерски ставил детские, лирические, музыкальные спектакли. Владимиру Федосееву
ближе был театр, идущий от ума, театр остро, напряженно публицистический, философский,
политический…
Стихия Юрия Петровича — это прежде всего психологическая драма. И ещё: Киселев
никогда не брался не за свое… И любил в других то, чего не было в нём самом! Редкое,
драгоценное качество».
Репетиции… Театральные таинства… Сотворение новой — сценической — реальности…
Радость… Боль… Труд… Вдохновение… Слезы…
Случались курьезы…
Шла прогонная репетиция «Золотого ключика». Что-то неладилось у Ошерова-
Артемона. Репетиция кончилась заполночь.
Ошеров: «Ну что, Юрий Петрович, как сегодня у меня получилось?»
Ю.П.: «Я очень устал – завтра утром перед репетицией все тебе расскажу.»
Разошлись.
А в оформлении спектакля были свисающие сверху большие объемные куклы, точно
повторяющие исполнителей. Ночью все оформление в противопожарных целях спускалось
вниз, на сцену. И куклы стояли в полный актёрский рост. В их числе и Артемон.
Монтировщики пошутили, руки-лапы ему на станок живописно уложили и ушли…
Утром приходит Ошеров на репетицию, одевается, гримируется. За 20 минут до начала
прогона подходит, как уговорились с ночи, к Ю.П.:
— Вы обещали мне сказать, что вчера получилось, что нет…
Ю.П. вдруг поворачивается к Ошерову и так резко и недоуменно:
— Да ты что, деточка! Я только что полчаса тебе объяснял, что к чему. Неужели
непонятно?!
Ошеров: Я, Юрий Петрович, только из гримерного цеха…
Ю.П.: Да я только что тебе объяснял /разворачивается/ вот на этом самом месте!
Смотрит, а там невозмутимо стоит в естественной позе Ошерова-Артемона кукла…
Или еще вспоминает Юрий Ошеров:
«Репетируем инсценировку по «Капитанской дочке» Пушкина. Я играю пленного
башкира : без ушей, без ноздрей, без, заметьте, языка. По пояс голого.
Прихожу на первую репетицию. Все предварительные режиссерские задания,
разумеется, выполнил: прочел Пушкина про Пугачевский бунт, прочел все, что удалось
достать, про башкирское восстание, про Салавата Юлаева и его сподвижников. В общем,
пришел вооружённый до зубов знаниями и представлениями о моём герое: кто он, откуда,
какая у него биография. Продумал все…
На репетиции Саша Гусев и Спирина. Играют чету Мироновых. Приводят по ходу
дела меня.
Ю.П.: Стоп! Юрочка! Расскажи, как ты сюда попал? Что с тобой приключилось? Как,
иными словами, до жизни такой ты дошёл?
Начинаю увлеченно рассказывать о себе всё, что было, как нас, башкир, оскорбляли,
обижали, что привело меня к Пугачеву. Короче, мотивирую свой образ и ситуацию.
Сидит Ю.П., слушает. Все притихли, тоже слушают.
Говорю, говорю, говорю… Распалился, объясняюсь во всех подробностях. ..
Ю.П.: Ну-ну, давай переходи в текст. В текст! Давай!!
Я: Чего?!
Ю.П.: В текст! В текст переходи!
Я: Чего?
Ю.П.: В текст! Всё уже готово! Созрел!
Я /изо всех сил, мучительно-громко/: А-а-а-а-а-э-э-э-э-а-а-а-о-о-у-у-у-у-а-а-а-!!! ,
Пауза. Общий хохот.
Ю.П.: Всё! Перерыв!»
Светлана Лаврентьева: «Я никогда не видела, да и никто, наверное, в театре не видел
Юрия Петровича плачущим. И вот однажды на репетиции «Рыжика» я впервые сыграла на
баяне и запела таким беззащитным детским голосом. Пою себе… Кончила. Гляжу на Юрия
Петровича. А у него глаза налились… Комок в горле…
«Всё! Перерыв!» Ушёл, чтоб не показывать слёз…»
Случались и такие нестандартные ситуации.
Лилия Толмачева, ныне актриса театра «Современник»: «После окончания школы-
студии МХАТ из-за болезни мамы мне пришлось вернуться в мой родной Саратов. Не было
бы счастья, да несчастье помогло. Таким образом я познакомилась с Юрием Петровичем. Это
был молодой энергичный человек, который встретил меня с большим интересом. Он говорит:
«Я тебя возьму, но я хотел бы что-то о тебе узнать. Что ты мне почитаешь?»
Мне хотелось ему показать, что могу разное… Я читаю, а он все слушает, не
останавливает.
Потом говорит: «Я тебя беру. Начнем разговор сразу, возьмем быка за рога. Я вчера
узнал, что актриса, которая играет роль Джульетты, в положении и что она скоро уже играть
не сможет… Нужно кого-то вводить… Я вот все время думал, смотря на тебя: три дня до спек-
такля, трагедия Шекспира пятиактная… Сможешь выучить текст? У нас будет всего три
репетиции».
«Я попробую…» — «Это авантюра, риск. Ну что, рискнем?»
Я говорю: «Это для вас риск…»
Три ночи не спала — учила текст.
Юрий Петрович со мной репетировал все эти три дня и сказал: «Все! Ты играешь»…
Это были первые мои шаги на сцене театра…
Я думаю: «Боже мой, человек так поверил, так рискнул…»
Юрий Петрович меня потряс гибкостью. У него на репетициях всегда было очень
интересно: студийная атмосфера… Он как-то умел раскрепостить, он очень четко ощущал
человека психологически… Старые, молодые актеры — все чувствовали, что у нас есть отец…
Сейчас я думаю: если бы не эта встреча с Юрием Петровичем, как бедна была бы моя

• « Трое на качелях
• » Ален Делон не пьёт одеколон