-
Рекомендуем - "Когда отмечается День театра" или "Сенсационная премьера драматургической пьесы: История, касающаяся нас всех" или
жизнь… Для меня Саратов и встреча с Юрием Петровичем — один из самых счастливых
моментов в моей театральной жизни».
Вспоминает Юрий Ошеров: «Все знают знаменитое киселевское «Хорошо, деточка,
хорошо, но не так», и он мчится из зала на сцену показывать.
Мы с Гришей Цинманом как-то задались целью измерить, сколько же он пробегает за
четырехчасовую репетицию. Прикинули, сколько метров от его любимого места в центре зала
до середины сцены. Подсчитали — получилось двенадцать километров. Я не поверил себе.
Нормальный человек в среднем проходит двенадцать километров за четыре часа. Когда же он
успевает еще и репетировать с нами?!
Это было в 1993 году на репетиции спектакля «Эти свободные бабочки» перед 80-
летним юбилеем Юрия Петровича…»
+++
«Эти свободные бабочки» — пьеса американского автора, ставшая настоящим шлягером
1970-х годов. И по сей день не сходит она со сцен многих театров мира. Такие вещи — без
снисхождения — на театре именуются добротной драматургией: хорошо ведомы автору законы
сцены, законы актерского ремесла. Крепко, убедительно сделанная вещь. Без заметных сучков.
Без швов. Да и обращена она к вечной проблеме отцов и детей.
Очень был важен для Ю.П. конфликт в этой пьесе: одни отстаивают право на
собственные пути в жизни, а другие долгом своим почитают предостеречь неопытных…
«Найти себя, — говорил Ю.П., -труднейшее дело всей жизни, и юным очень хочется
достичь этого сразу, быстро, беспрекословно»…
У каждого из героев спектакля — своя правда, но жизнь часто все переворачивает и
переиначивает… Истинная мудрость взрослых — понять молодых и в их «неразумной» жажде
самоутверждения, и в их колебаниях, сомнениях, слабостях и срывах. Понять, чтобы помочь
им выиграть борьбу … с самими собой и обрести себя — в сложных обстоятельствах этой
запутанной жизни…
Режиссёрский почерк Ю.П. очень молод в этом спектакле. Ровесники Киселева и те, кто
был его много моложе, — неизменные друзья тюза — недоумевали и ворчали: зачем он на сцене
показывает любовь так откровенно, так очевидно?! Какой ужас! Это ж почти что самая
настоящая эротика! Не могу смотреть!!
А он усмехался и, быть может, вспоминал, как один из давних и именитых его учителей
Александр Яковлевич Таиров, уязвленный подобными же рецензентскими уколами,
воскликнул: «Если бы не было эротизма, то и нас с вами, уважаемые критики, возможно, не
было бы!»
Но дело даже в другом: весь спектакль Ю.П. «Эти свободные бабочки ”- о молодых
и для молодых. Судя по их реакции, работа получилась на славу. Секрет успеха?
Я думаю, он в том, что Ю.П. всегда, всю жизнь очень хорошо помнил самого себя в
молодости, в юности, цепко удерживал в памяти свои молодые годы, начало своего пути — в
искусство, в театр. И как всегда, хорошо чувствовал своего зрителя…
Годы молодые
В одном из последних радиоинтервью, которое Ю.П. дал во время гастролей
Саратовского тюза в латвийской столице Риге в мае-июне 1996 года, речь зашла о первых
сценических шагах Киселева. Вот как сам он об этом рассказывал:
«Я свою судьбу связал с театром с четырнадцатилетнего возраста в скромной
должности статиста или сотрудника, как тогда называли, Нижегородского драматического
театра, а потом я учился в Московском Камерном театре под руководством Александра
Яковлевича Таирова, режиссера с мировым именем…
Со мною случилось то, что случается со многими молодыми людьми, которые
заворожены театром. Все начиналось еще со своеобразных агитбригад. Это было целое
течение. Издавались рукописные журналы. Сами мы их иллюстрировали. Существовали
театральные объединения: «Синие блузы», «Серые блузы»…Все зависело от цвета материи,
которую по тем временам удавалось раздобыть.
Мы, школьники, увлечены были самодеятельным искусством. Мы рисовали плакаты,
участвовали в спортивных играх. Всё это пленяло нас, юных, своей яркостью, зрелищностью,
заражало темпераментным пафосом, энтузиазмом и озорством… Проснулась во мне и на всю
жизнь осталась жажда сцены.
Правда, жизненные и житейские обстоятельства были суровы. Отца, поверившего в
большевистскую новую экономическую политику /нэп/ и вознамерившегося вернуться к
своему купеческому ремеслу, арестовывают. Восьмой класс я уже заканчиваю экстерном. Ведь
надо было абсолютно самостоятельно зарабатывать на жизнь…
Переехал в Нижний. Начал карьеру чернорабочего. Но театр уже свое дело сделал —
свил гнездо в душе, куда денешься? Однажды я прочел в газете «Нижегородская коммуна»,
что в драмтеатр набирают сотрудников. С этой роли статиста все и началось…
А труппа тогда в Нижнем была замечательная! Ею руководил выдающийся русский
актер, режиссер, антрепренер Николай Иванович Собольщиков-Самарин. Был хорошо
сыгранный актерский коллектив…
Это действительно счастливая судьба, которая с самого начала моего театрального пути
дарила мне одну за другой замечательные встречи с удивительно яркими, талантливыми
людьми… В их числе Георгий Аподинариевич Яворский, ректор театрального училища,
обративший внимание на мальчишку-статиста, приблизивший его к себе, к своему дому,
бескорыстно и щедро его просвещавший… Это по совету Яворских я сперва подался в
кукловоды. Почти полтора года проработал в этом качестве. Тоже, надо сказать, хорошая
самостоятельная школа, привившая настоящие сценические навыки… Это по настоятельным
рекомендациям Яворских я отправился учиться театральному уму-разуму в Москву…
С той далёкой поры хорошо, весомо, зримо узнал я цену вечно будоражущему
юность сочетанию двух слов: «Я сам…»
Пошел в студенты. Учебное заведение называлось так — ЭКТЕМАС —
Экспериментальные Театральные Мастерские. Была пора самых затейливых и странных
аббревиатур…
Впечатления от театральной Москвы и от самого училища, которое было организовано
при Государственном Московском Камерном театре? Сказочное! Я попал в коллектив людей
одержимых, свято преданных искусству.
Это был исключительно впечатляющий сплав ярчайшей театральности и
пронзительного, глубокого психологизма. Мне посчастливилось выступать на сцене этого
театра…»
А.Я. Таиров в книге «Записки режиссера» /1921 год/ писал, что исповедует правду
искусства, отрицая и наивно-натуралистические претензии, и театр условной
изобразительности. Он ищет не синтеза, но нового пути «театрализации театра» :
«Все как в жизни», -говорит Натуралистический театр.
«Все не как в жизни», — провозглашает Условный театр.»
О своем пути в искусстве А.Я.Таиров размышлял так:
«Театр есть Театр.
Эту простую истину пора, наконец, усвоить.
Сила его в динамизме сценического действия.
Действующий — Актер.
Его сила — в его мастерстве.
Мастерство Актера — вот высшее и подлинное содержание театра.
Эмоциональная насыщенность мастерства — ключ к его динамизму.
Сценический образ — Форма и Сущность его выражения.
Ритм действия — его организующее начало.
Итак, Театр есть Театр.
И путь к тому, чтобы этот кажущийся трюизм стал радостной былью, неизбежен и
един».
Не берусь утверждать, что юный Киселев воспринял таировские традиции, проникся
идеями таировского театра именно в такой предлагавшейся мастером экспрессивно-
выразительной редакции. Скорее другое: уроки Таирова исподволь, на уровне подсознания
формировали художественное мироотношение Ю.П. Это была та не проступавшая наружу,
громко себя не афишировавшая, глубинная загрунтовка, без которой не было бы эстетики
Саратовского тюза во всей её объёмности и многокрасочности…
Тогда же, в самом начале 1930-х годов, Москва театральная буквально ошеломила Ю.П.
многоцветием, разнообразием, масштабом проб, экспериментов, сценических удач и побед.
Это был, по словам Ю.П., золотой век русского театра. Москва стала Меккой и Мединой,
местом настоящего паломничества всего театрального мира. В эту пору, как никогда, там было
чему и у кого учиться.
Содержание: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45