вместо того, чтобы помогать в меру своих сил (а мера может быть большой) растущему
человеку умнеть, его душе трудиться.

***
«Без зачатков положительного и прекрасного нельзя выходить человеку из детства… Без
зачатков положительного и прекрасного нельзя пускать поколение в жизнь».
Федор Достоевский

***
Мое требование ясности и внятности в искусстве… Но искусство живо тайной?.. Тюзу
нужен Достоевский.

***
Не бойся слыть (и быть) консерватором. На старости лет без этого нельзя – без опоры на
выстраданное, на опыт.

***
Катит по-прежнему телега;
Под вечер мы привыкли к ней
И дремля едем до ночлега,
А время гонит лошадей.
А.С.Пушкин

***
1979 год:
О «Короле Лире». Самым глубинным ходом, главной сцепляющей мыслью проходит эта:
для чего человек живет? в чем смысл его бытия? что же самое главное он находит в жизни?
Лир выстрадал самое простое, в чем волен человек: любовь к себе подобному; ненависть ко
всему, что человека обесчеловечивает.
«Король Лир» – это история твоей души, твоего жестокого века. Огромные вопросы
возникают, сразу же образуют внутреннее начало трагедии. Что такое власть? Что такое сила
власти? Что такое честность? старость? любовь? правда?

***
1979 год:
О классической драматургии. «Короля Лира» бы поставить…

***
Эстетическое баловство?
О серьезном – серьезно. Называть вещи своими именами.
Нетерпимость к тому, к чему хорошо притерпелись.

***
Свойство русской литературы Х1Х века: отзыв на страдание. Отклик на боль душевную,
просветление…

«Отклик на боль душевную…»

А ведь в общем-то как просто! Прожита жизнь, и, если ты художник и есть тебе про что
сказать, и есть умение и сильная потребность сказать, ты говоришь так, чтоб тебя поняли.
Художнику всегда хочется сказать то, что ощущает и чувствует еще множество людей…

***
Личность властвует в искусстве, ведет за собой… Выразительность личности. Яркость и
откровенность выражения. Абсолютное бесстрашие актера. Не стыдиться ни злости, ни слез,
ни восторга, ни самолюбия, ни честолюбия. Обостренная нервность актера…

***
1990-е годы:
Нужно уметь быть терпимыми друг к другу…

***
Неужели золотой век театра миновал? Ныне театр переходит в разряд развлечений? В том
числе и интеллектуальных? А ведь когда-то театр свидетельствовал о духовной зрелости
нации…

***
Середина 1990-х годов:
Прежде говорили, что дети – самый привилегированный класс. Сейчас уже так не говорят,
потому что они – самый непривилегированный класс. У них нет даже физических сил, чтобы
приспособиться к нынешней жизни…
Почти исчезла клубная работа с подростками.

***
Красота спасет мир? Без меры и без вкуса эксплуатируется эта многозначная и
многозначительная формула. Наша реальность такова: прежде саму красоту спасти надо, а
потом рассчитывать, что она спасет нас, душу нам выпрямит…

***
…Не могу молча наблюдать, как погибает тюзовское дело – дело жизни многих поколений,
как преступно транжирится не нами заработанный духовный капитал.

***
Про детские театры стали теперь говорить: «А был ли мальчик? А может мальчика и не
было…»
Свидетельствую, основываясь на более чем полувековом собственном опыте работы в
тюзе, что мальчик был, что был он очень жизнеспособный, динамичный, одаренный. Да, он
переболел всеми детскими болезнями. На нем синяки и рубцы времени. Иначе и быть не
могло. Но он рос, развивался, мужал, набирался профессионализма, обретал свое лицо в
большой семье других наших театров.
Тюз не в силах состязаться с лучшими взрослыми театрами по количеству и мощности
дарований. Его сила – в ансамбле, в актерском братстве.

***
… Я хочу быть правильно понятым. Я вовсе не зову к повторению пройденного, я не хочу
уложить современный детский театр в прокрустово ложе пресловутой специфики. Будет
прекрасно, если удастся соединить достижения современного детского театра с тем
значительным и непреходящим, что сделано предшественниками…
На вопросы призвания, назначения, выбора репертуара, подбора кадров, взаимоотношения
со зрителями я смотрю достаточно широко и соответственно поступаю: мой послужной список
свидетельствует об этом. Но мне претит позиция Ивана, не помнящего родства. Я не принимаю
этой страсти к переименованиям тюзов, изгнанию травести, бегству от детства. Оно и так уж у
нас обездолено…

***
Все мы знаем, что дети – это всегда дополнительные расходы и немалые заботы и хлопоты,
но тот, кто забывает о детях, отказывается от них, в конце концов бывает очень одинок и очень
несчастен.

***
Единственное, чего детский театр не имеет права делать, — отнимать у ребенка надежду на
будущее.

***
Мы не должны уходить от принципов общедоступности искусства. Есть ведь такая
тенденция: некоторые театры нарочито сокращают количество мест в зрительном зале, а то и
пересаживают зрителя на сцену, а сами играют в зале или идут по пути непомерного,
немыслимого завышения цен на билеты…
Театр без зрителя для меня абсурден…
Мне не по душе творческая заумь, цена которой ведома исключительно знатокам, эстетам и
гурманам.
Ясность – это вежливость художника.

***
… Признания Ю.П., записи разных лет и десятилетий…
Я умышленно не стремился к тому, чтобы воспроизвести эти суждения в строгой
хронологической последовательности. Мне важно было сохранить и передать целостный образ
мыслей художника, состояние души мудрого человека, неуступчиво преданного своему
доброму делу.
Поражает последовательная убежденность в том, что не может и не должно быть в
тюзовском искусстве беспечно растеряно, утрачено и позабыто.
П о с т о я н с т в о этических и эстетических критериев в их прочной связи – вот что
прежде всего характеризует Ю.П.
«Как я его увидел в 1968 году, — вспоминает режиссер Леонид Эйдлин, — так, мне кажется,
до октября 1996 года, когда я в последний раз встречался с Киселевым, Юрий Петрович и не
изменился.
У меня нет ощущения, что он постарел. Он остался в том же ясном уме, в той же форме, в
том же весе.
По-моему, даже седых волос не прибавилось -–сколько было, столько и осталось.
Он был какой-то постоянный. И постоянным он был не только внешне, но и в своих
пристрастиях, взглядах, в негодовании, в своем неприятии чего-либо.
У него не менялись акценты: как он не любил ложь, так и не любил до конца жизни. Как он
любил всех тех, кто горит в театре, так он до конца жизни и любил. И с той и с другой стороны
он остался в этом смысле неизменным…»
Не менее точно схвачен образ Ю.П. в мемориальных заметках театрального критика
Татьяны Шах-Азизовой:

«С Юрием Петровичем Киселевым я познакомилась довольно поздно, в конце 1870-х
годов, хотя, конечно, знала о нем гораздо раньше и не раз видела его в кругу тюзовских коллег
моего отца. Личное же знакомство состоялось во время гастролей тюза в Москве, и первым
впечатлением была строгость: строгие глаза; дистанция, не допускавшая фамильярности;
весомость каждого слова и жеста. Это не отвечало привычному образу «детского человека» –
тюзовцы чаще бывали непосредственными, импульсивными, «игровыми».
Вместе с тем театр Киселева был по-настоящему детским, в чем тогда же довелось
убедиться. Возникла неувязка, загадка, которую я с тех пор и разгадывала…
Объяснений рождалось много. Самое устойчивое: строгость – это своего рода панцирь,
броня внутренне страстного человека. Внутри же сжатая пружина, которая, внезапно
распрямившись, может дать взрыв.
И еще там, внутри, — концентрация, сгусток воли, которая нужна хозяину сложного дела.
Непросто ведь в течение нескольких десятилетий держать в порядке свой театр, к тому же еще

• « Трое на качелях
• » Ален Делон не пьёт одеколон