Помню, как на репетиции, когда я произнес эти слова, потеплели, ожили, озорством
засветились глаза его актеров: кому-кому, а им очень даже хорошо ведома цена этого
афоризма: куда как трудно ими всеми сообща управлять… -–всегда, во все времена.
Юрий Петрович предан был своей труппе,
он ее создавал, растил, постоянно,
обновлял. Он был большим мастером
сложнейшего из дел жизни – режиссерского
дела.
Он был из очень небольшого числа режис-
серов- долгожителей, преданных своей труппе,
своему коллективу более полувека – 53 года!
Это уже мера историческая…
Еще одно важное отступление (их по необходимости много в этой книге): Ю.П. умел
строить труппу. Вопреки всегда неожиданным и головоломным обстоятельствам. Выбывали из
строя, выходили на заслуженный отдых, оставляли Саратов, переходили в другие театры
великолепные актеры. Он вспоминал их с любовью: Серафима Фомина, Александр Щеголев,
Василий Ермолаев, Василий Начинкин, Павел Ткачев, Николай Михеев, Зинаида Чернова,
Валентина Ермакова, Алексей Быстряков, Юрий Сагьянц, Лилия Толмачева, Валерий Ломако,
Ирина Афанасьева, Герман Журавлев, Валерий Никитин, Галина Явченко, Елена Блохина,
Ольга Катаева, Сергей Сосновский, Игорь Яцко… Всех не перечесть…
Потери… Уходили настоящие, давно признанные или только еще проявившие себя мастера.
Много было поводов для переживаний.
Снова искал. Пробовал. Случалось, ошибался… И так на протяжении полувека.
Едва-едва все благополучно устроится в коллективе, только добьется он относительной
стабильности «кадровой», глядь – новая (и не одна!) брешь в цепочке, а значит, новые
сложности с репертуаром, новые вводы…
И выводы: надо изо всех сил сохранять и приумножать то, что остается, сплачивать тех, кто
рядом.
Ю.П. хорошо понимал, что театру, как всякому живому организму, дано взрослеть и
стариться, тем более если это театр юного зрителя – такому театру старение грозит особенно
быстрое. Дети и необычайно благодарный народ, и по-своему неумышленно жестокий в
отношении к «предкам»… Тут нужна особая чуткость.
У Ю.П. был мудрый обычай: время от времени он обновлял труппу за счет новых
поколений своих собственных учеников. Собственных! Не на бирже актерской набранных. Не с
бору по сосенке. С в о и х!

«Студия – святое время»

Вместе с близкими людьми – тюзовскими единомышленниками он учил их то в собственной
студии при тюзе, возобновлявшейся в разные годы, то в стенах Саратовского театрального
училища имени И.А.Слонова, то – позже – на театральном факультете Саратовской
консерватории имени Л.В.Собинова…
Возникали новые счастливые актерские содружества – на всю оставшуюся жизнь.
Так пришли и остались насовсем Валентина Немцова, Зоя Спирина, Валентина Строганова,
Александр Митясов, Нина Бузырихина, Елена Росс, Олег Балакин, Владимир Краснов, Тамара
Лыкова, Светлана Лаврентьева, Юрий Ошеров, Александр Соловьев, Людмила Иванникова,
Григорий Цинман, Борис Федотов, Елена Вовненко, Людмила Шишкина, Ольга Кутина,
Татьяна Лукина, Татьяна Чупикова, Надежда Лазарева, Владимир Конев, Виктор Стороженко,
Виктор Нажалкин…
Валентина Немцова:
«Я из самого первого поколения тюзовских студийцев… Позади была война. Северо-
Западный и Второй Белорусский… Фронтовой агиттеатр. Дошла до Берлина. Вернулась в
родной Саратов. Сосед по дому, в котором мы жили, известный актер тюза Василий Петрович
Ермолаев привел меня, бредившую театром, сюда, к Киселеву…
Целыми сутками напролет мы тут пропадали. Преданы были своему тюзу. Очень любили и
уважали Юрия Петровича. Он был с нами строг, требователен. Заставлял нас быть
собранными, сосредоточенными. За нашим ростом пристально следил. Доверял… И в
праздники, и в будни объединял нас со старожилами тюза. Кстати, Юрий Петрович вместе с
нами занимался балетом… Жили все в театре, как родные, как одна семья, как свои люди…»
Ю.П. считал: студии при тюзе – лучшая форма воспитания актера. Благодаря студии театр
обретал новое дыхание. Обогащался репертуар… Студии обновляли тюз – без отрыва от
производства, а это было в высшей степени полезно и новичкам, и ветеранам…
О своих студийных годах и старожилы, и те, кто влился в труппу сравнительно недавно, —
все без исключения говорят просветленно, с удивительной теплотой и проникновенностью, с
чувством ранней своей счастливой посвященности не столько даже в тайны актерского
ремесла, сколько в общее, их всех объединившее святое братство, верность которому — и они
верят в это! — навсегда.
Тамара Лыкова:
«Юрий Петрович учил нас, семнадцатилетних студийцев, не только существованию на
сцене, он учил мыслить, чувствовать. Он, человек широчайшей эрудиции, формировал наше
мировоззрение. Он всех заставлял умнеть, больше читать, смотреть, думать. Огромное ему
спасибо за очень многое… Он был личностью…»
Александр Соловьев:
«Студия рождала ощущение дома-семьи. Трепетная была атмосфера, храмовая. Мы были
влюблены в своих мастеров, в тогдашних тюзовских актеров. Это все колоссальные личности!!
А какое удивительно внимательное отношение друг к другу у самих студийцев! Жизнь – вне
суеты, ора, шума, дрязг… Жизни мы здесь учились, жизни театральной – ответственной,
настоящей, душу возвышающей…»
Светлана Лаврентьева:
«Студия – святое время! Вадим Иванович Давыдов и Юрий Петрович Киселев – мои
учителя. Тогда и сам театр наш был очень молод. Конечно, были и острые конфликты. Но
совсем не это осталось и запомнилось. Осталось и запомнилось на всю жизнь другое. Дети
войны, мы попадали в атмосферу семьи, в среду родных, своих людей. Театр нас приручил.
Через театр мы познавали жизнь и себя в этой жизни. И до сих пор в самые тяжелые моменты
мы идем друг к другу… Счастье, что у нас была студия…
А вообще-то я в театральную нашу студию поступила случайно… Подружка у меня была.
Очень, на мой взгляд, одаренный человек. Так вот, она как-то ко мне пришла однажды и
говорит: «Пойдем в студию при тюзе, там маленькие нужны!»
До этого я пробовала поступать в кружок к знаменитой Наталии Иосифовне Сухостав
(Володя Краснов, Олег Табаков, Марк Зильберман – это все ее ученики). Но меня она не
взяла… Тогда с горя я пошла в акробатический кружок там же при Дворце пионеров, потом – в
балетный. Все кружки перепробовала… А в школе очень английский язык любила. Поэтому,
когда подружка прибежала звать меня в студию, я думала о другом для себя будущем и была к
экзаменам не готова. Но ее это не смутило: «Ладно, — говорит, — бери аккордеон, ты сыграешь, а
я спою!» А уж представить свое будущее амплуа травести я вообще не могла толком…
Детских спектаклей я много видела, и даже была у меня тайная симпатия. Только долго
понять не могла, почему в программке рядом с именем этого хорошенького мальчика, который
мне так нравился, всегда стояло имя исполнительницы-женщины: Р.Быстрякова. Потом уж,
став постарше, сообразила, что это, наверное, особенная актерская профессия. А когда решила
поступать в студию, побежала именно к Раисе Степановне Быстряковой за советом, что читать
на экзаменах. У самой, конечно, в голове монолог Татьяны Лариной! Она руками замахала:
«Какая Татьяна! Поищи что-нибудь детское!!» Тогда это меня сильно озадачило…
На экзамене хотелось быть красивой, высокой. Надела платье на нижней юбке, как тогда

• « Трое на качелях
• » Ален Делон не пьёт одеколон