Ты скорее всего и сам не понимал, зачем остался. Мужчины очень часто не понимают, зачем они совершают тот или иной поступок. Вот почему мы, женщины, вас побаиваемся.
Пауза.
Мужчины, разумеется, нас тоже побаиваются, но по другим причинам. Что, не так? (Не то его дразнит, не то с ним кокетничает.) Мы как раз об этом говорили в классе. Что же ты не пьешь?
Он берет свой лимонад, а она продолжает без паузы.
Книги, написанные женщинами о мужчинах, и наоборот… два противоположных взгляда. Этой темы в программе нет, я ввела ее на свой страх и риск. Во время обсуждения я все ждала, что ты выскажешься. Расскажешь нам, что мужчины думают о женщинах. Ты ведь по этой части дока. Нет разве?
Он отмалчивается, делая вид, что заинтересовался журналами на столике.
Говори, не стесняйся. Я рада, что ты в моем классе. Ты умеешь слушать. Почему мне не дает покоя твоя дурацкая челка?
Оторвавшись от журнала, он отвечает растерянной улыбкой.
Тот еще журнальчик, да? Ты его читал?
КАРЛ. Нет.
КЛОДИ. Его выпускают сами школьники. La Zanzara. Знаешь, как это переводится?
КАРЛ. «Москит».
КЛОДИ. Кусачее название, да?
КАРЛ. Не знаю…
КЛОДИ. Это потому что ты не читал. Там у них обо всем – разводы, противозачаточные средства, половое воспитание. Подростки, вроде тебя. Вокруг так быстро все меняется. Хочешь взять домой?
КАРЛ. Да нет. (Положив журнал, берет какую-то книгу.)
КЛОДИ. Ну да, у тебя совсем другие интересы.
КАРЛ. В каком смысле?
КЛОДИ. Ты, кажется, хочешь стать писателем? (Пауза.) Поэтом?
Он не отвечает.
Кто мне об этом сказал? Люси? Нет, это был твой отец.
КАРЛ. Разве вы его видели?
КЛОДИ. Он приходил по поводу твоего зачисления. Мы немного поговорили.
КАРЛ. Да? Он мне ничего не сказал.
КЛОДИ. А почему он должен был тебе сказать? Вы меня обсуждаете дома? Думаю, он про меня просто забыл. Увидеть столько учителей за один день! А вот я хорошо помню, как он сказал со смешком: «Мой сын хочет стать поэтом!» Если честно, он мне не понравился. Я ему тогда ответила: «Без поэтов нельзя». Покажешь мне свои стихи? О чем они?
Пауза.
О Люси?
Пауза.
А все-таки это ты с ней сидел. Я видела, как ты совершил маневр, чтобы оказаться с ней рядом.
КАРЛ. А сегодня я «совершил маневр», чтобы остаться с вами?
КЛОДИ (меняя тему). Рассказать тебе смешную историю? Я услышала ее по радио. Еще одну можно?
Он протягивает ей сигареты.
Может, ты что-нибудь другое хочешь поставить?
Закуривает. Кладет ноги на его стул, так, что они касаются его бедра.
Рассказываю. Писатель, автор нескольких романов, едет в метро. Рядом кто-то читает его книгу. Он пригляделся: 83-я страница. А на 89-й, он это отлично помнит, описан смешной эпизод. Он решает подождать. Пропускает свою станцию. Наконец этот человек доходит до 89-й страницы и начинает хохотать. И тогда писатель говорит себе: «Все, никаких романов! Отныне я пишу пьесы!» Он понял, чего ему не хватало: общения! Может, и тебе, Карл, лучше стать не поэтом, а драматургом? (Допивает вино.) Нам всем не хватает общения, ты согласен? А мне, к тому же, не хватило одного бокала. Тебе еще лимонаду?
КАРЛ. Лучше вина.
Пауза.
КЛОДИ (встает и направляется в кухню). Я подумала: это даже хорошо, что ты задержался. (Из кухни.) Мне бы не хотелось скоротать этот вечер в одиночестве.
Возвращается с бутылкой вина и бокалом для Карла.
Сегодня за Софи приехали раньше обычного. С этой девочкой хлопот не оберешься. (Наливает вино.) Такая сучка. Не то, что твоя Люси. Cheers! Так у вас говорят?
Он пожимает плечами, берет бокал. Она садится на кушетку, поджав ноги. Взгляд ее падает на обложку журнала.
Значит, тебя он не заинтересовал?
Музыка кончилась. Пауза. Она не знает, что сказать, и вдруг разражается тостом.
За будущего драматурга! (Выпила.) Что молчишь? Скажи что-нибудь.
КАРЛ. Я нарочно задержался. Ждал, когда все уйдут.
КЛОДИ (после глубокой затяжки). Прямота – не самая привлекательная черта в мужчине.
Он отворачивается, задетый ее словами.
Впрочем, это говорит тебе женщина, а слова женщины не стоит принимать всерьез. Она – как бы это помягче сказать – иной раз говорит не то, что думает. Над ней не грех и посмеяться. Да просто поставить ее на место. Она будет только рада: не все же ей играть первую скрипку!
Пауза.
Ну, что ты молчишь? Смелее!
КАРЛ (собравшись с духом). Вы католичка?
КЛОДИ (вот уж чего она не ожидала). А почему ты спрашиваешь?
КАРЛ. Крестик. (Показывает на ее шею.) И в ванной на стене…
КЛОДИ. Да, я католичка.
КАРЛ. И на мессу ходите?
КЛОДИ. Допустим.
КАРЛ. Можно, как-нибудь и я с вами?
КЛОДИ. Ты хочешь стать католиком?
КАРЛ. Я хочу увидеть мессу.
Пауза.
Понимаете, один американский поэт перешел в католичество, и мне хочется…
КЛОДИ. Не все хорошие поэты становятся католиками.
КАРЛ. Знаю.
КЛОДИ. Так же, как не все католики становятся хорошими поэтами.
КАРЛ. Я знаю, мадам Мельвиль!
Впервые за весь вечер он назвал ее по фамилии. Это формальное обращение резко меняет тон разговора.
КЛОДИ. Сам-то ты ходишь в церковь?
КАРЛ. Родители ходят, я – нет.
КЛОДИ. А они ничего? Что ты не ходишь?
Вопрос остается без ответа.
Кто из нас должен поддерживать разговор, ты или я?
Он упрямо молчит.
Я возьму тебя на мессу, если ты так хочешь. А пока позволь дать тебе маленький совет. Когда ты с девушкой, не спрашивай ее вот так, в лоб, про ее вероисповедание. (Улыбается.)
КАРЛ. А я сейчас с девушкой?
КЛОДИ (с лица сползает улыбка). Нет. Конечно, нет.
Она перебирает пластинки, избегая встречаться с ним взглядом.
Понравилась тебе Граппелли?
Без ответа.
Певица, которую ты только что слышал. Стефани Граппелли.
КАРЛ. Откуда я знаю, что мне нравится! Ничего я не знаю. А книги – да, я взял бы что-нибудь почитать. Я, собственно, из-за этого и задержался. Чтобы спокойно посмотреть…
КЛОДИ (не глядя на него). Чего же ты? Смотри.
КАРЛ. А знаете, почему я все время помалкиваю в тряпочку? Потому что мне нечего сказать.
КЛОДИ. Неправда.
КАРЛ. Правда! Если б вы только могли услышать мои мысли! (Выдавливает из себя горький смешок.) Самому смешно. Но лучше я над собой посмеюсь, чем вы.
КЛОДИ. Почему ты решил, что я непременно буду смеяться?
КАРЛ. А мы сейчас проверим. Помните, как вы раздали нам книги перед началом учебного года? Так вот, дома я их составил в ряд, книжка к книжке, и пальцами измерил общую толщину. «Видишь, Карл, – сказал я себе, – через полгода ты будешь знать во-он сколько!» (Растопырил пальцы.)
КЛОДИ. Я не смеюсь. Но вот что я тебе скажу… как твоя учительница…
КАРЛ. А раньше вы как кто говорили?
КЛОДИ (пропустив колкость мимо ушей). В следующий раз, когда ты услышишь серьезную музыку или увидишь замечательное полотно, не переводи это в единицы информации. Не все измеряется в дюймах и сантиметрах.
КАРЛ. На прошлой неделе вы говорили нам о рифме. Что в английском языке, где их не так много, сочинять в рифму – это признак снобизма. А во французском с этим нет проблем, там рифма – это все равно что биение сердца или дыхание или трепет ресниц. Как это?.. (Цитирует по памяти.)
Oui, puisque je retrouve un ami si fidèle,
Ma fortune va prendre une face nouvelle.
(Поясняет.) Начало «Андромахи».
КЛОДИ (с улыбкой). Я поняла.
КАРЛ. Решил попробовать: получится у меня говорить стихами так же, как дышать или моргать? (Цитирует дальше.)
Et déjà son courroux semble s’être adouci
Depuis qu’elle a pris soin de nous rejoindre ici.
КЛОДИ. Молодец. Ты должен прочесть это в классе.
КАРЛ (пропустил мимо ушей). Еще вы рассказывали о «гениальном Прусте», а я не прочел ни одной его строчки.
КЛОДИ. Какие твои годы! Еще успеешь.
КАРЛ. Вы сказали, что к чтению Пруста надо готовиться, как к медовому месяцу.
Пауза.
Что это значит? Я все записываю, записываю… десятки вопросов, которые я должен вам задать.
Пауза.
КЛОДИ. Так задай.
КАРЛ. «Волшебная флейта» – это о чем? Как она звучит?
КЛОДИ. На этот вопрос ответить не трудно. У меня есть пластинка… (Потянулась за ней.)
КАРЛ (уже спешит дальше). Уильям Фолкнер.
КЛОДИ. Да?
КАРЛ. Я начал читать, но ничего не понял.

• « Плач клоунов
• » Цветы любви и красоты.