-
Рекомендуем - "Дверь в потолке" или "СОН В САЛАТЕ ОЛИВЬЕ" или
ЕЛЕНА ЕРПЫЛЁВА
(Пьеса в 19 картинах)
«Да потому что все и каждый один
пред другим виноваты. Все виноваты!…»
Ф.М. Достоевский
« Бесы».
Действующие лица:
ТОЛИК
ТАЕЧКА
СЕРЁГА
МАМА НЮРИК
ЛИЗАВЕТА
ПЕНОЧКА
ЛАРИСА
ЖЕНЩИНЫ В БИБЛИОТЕКЕ (первая, вторая, третья)
КОРРЕСПОНДЕНТ
КАРТИНА 1
Дело происходит в райцентре Конопатьево.
Лизавета и Толик сидят на кухне у Лизаветы.
ЛИЗАВЕТА: Ты вот что, Толик, не парься на этот счёт. Я тоже сначала парилась. А как почикала его, все встало на свои места. Иногда почикать не вредно. Если вовремя не почикать, тебя разорвет – не соберешь.
ТОЛИК: Как это почикала?
ЛИЗАВЕТА: Так. Ножичком.
ТОЛИК: Каким ножичком?
ЛИЗАВЕТА: Простым, кухонным. С двумя насадками: для мяса и лука.
ТОЛИК: А ты его прямо… Двумя что ли?
ЛИЗАВЕТА: Обе сработали. Враз. Конечно, глядя на меня, никто бы не подумал, что я на это способна. Моя внешность, мое поведение, мои манеры – по всему этому никак не угадаешь моего прошлого.
ТОЛИК: А какое у тебя прошлое? Хорошее у тебя прошлое. Нормальное прошлое. Как у всех.
ЛИЗАВЕТА: Много ты знаешь о моем прошлом. Отец в запой уйдёт – забудет выйти. И на нас с матерью то с ножом, то с топором хаживал и не раз. Но не убивал (убивать был не горазд), а так, пужмя пугал. Он сам больше нашего себя самоёго боялся. От трусости и нападал. Так что я со временем приспособилась к разного рода нападкам.
ТОЛИК: По тебе то есть не скажешь, что ты за птица.
ЛИЗАВЕТА: В этом и состоит прелесть женской тайны. Обычно я бросалась на отца из- за угла и вгрызалась зубами в любую часть тела, как рысь. Отец отбрасывал меня, вопил, но в душе уважал. За самоотверженность.
ТОЛИК: А что с мужем? Ты про Серёгу начала?
ЛИЗАВЕТА: Муж и подозревать не мог, насколько во мне развит боевой дух. Он когда мне вдарил первый раз, и когда я отлетела от него метра на два и даже не пикнула, он решил, что это есть мое полное уничтожение как женского индивида, самки, то есть.
ТОЛИК: Ну?
ЛИЗАВЕТА: Вот и ну. Пять лет я терпела эти его выкрутасы, любила его, как собака. А в этот раз не стерпела. Тихо так собрала всю себя в кулак мозга и затаилась. А он отвернулся и стал мне что-то втирать…
ТОЛИК: А за что бил-то?
ЛИЗАВЕТА: А за что мужики баб бьют? За то, что сами уродами уродились – вот за что, за обиду на жизнь бьют бабу, чтоб не так обидно было жизнь проживать. За это бьют – да. У него с жизнью не лады, полный пижранет.
ТОЛИК: Чего нет?
ЛИЗАВЕТА: Пижранет. Пиво жрать не на что, вот они и мучаются узаконенной свободой.
ТОЛИК: Так у него что ли этот самый пижра…
ЛИЗАВЕТА: А ты думал? Он самый. Но ты не думай, пижранет — это не про пиво вовсе, пиво тут как бы и не причем. Оно для простоты понимания. Это вообще про жизнь, ну что не слышал что ли про пижранет? Ну, говоря человеческим языком, когда у мужика на жизнь не стоит. Полный пижранет! Короче у него пижранет, а мне жизни нет. Так вот я тихо встала, прошла на кухню, в голове не было никаких мыслей, не единой! Действовала строго по внутреннему человеческому инстинкту. Соскребла нож со стола и вмиг в комнату. Тихо окликнула его, ласково, как в самые интимные минуты половой совместной жизни. Он голову верть, потянулся весь ко мне, шею вытянул этаким гусаком – осемелятором.
ТОЛИК: А что бывают и такие?
ЛИЗАВЕТА: Всякие бывают. Тут я подлетела к нему почти вплотную и несколько раз полоснула по правой, а потом по левой стороне живота. По правой, по левой! Вжить – вжить! Вжить – вжить! Этакие легкие, изящные надрезы, я бы сказала, дамские.
ТОЛИК: А что и такие бывают?
ЛИЗАВЕТА: А ты думал! Так он даже не охнул, а только как кровь увидал, то закричал прямо нечеловеческим голосом: « Лизка! Умираю, сука!» Но я –то знала, что от таких скудных ран герои не гибнут. Я хлесть его по щекам, но он при виде меня еще громче заорал. Я ловко его так перевязала, перепеленала, свернула в комок, чтоб не вякал. А потом прижала к себе, к самому сердцу, да как завою. Ну куда я без него? А через два дня, как ни странно, что ты так на меня смотришь, да, да именно через два дня, ну, кто же думал, что так получится…он взял и сгинул. Убёг прямо весь.
ТОЛИК: Так ты его… может напрочь?
ЛИЗАВЕТА: Ага, щас! Напрочь! Таких туда не берут. Да они и сами не шибко торопятся!
ТОЛИК: Дак я не об этом, что совсем напрочь. А в том смысле, что может ты его как человека напрочь…
Резко звонит телефон.
ЛИЗАВЕТА ( хватает трубку): Да, да, это я. А, привет, привет! Ну, как же забыла, помню, помню, записывай: «Два яйца, только яйца не взбивай, чтоб без всякой лишней пены. Сахар полстакана, но не больше. Чтоб во всём мера была, мера и красота, понимаешь? Пирог так и называется «Красотка в мармеладе». Мой его обожает. Ты ведь знаешь, как он до красоты падок. И до мармелада. ( Хохочет). Куда денется, вернётся, как миленький. (продолжает говорить по телефону).
ТОЛИК (выбирается из- за стола и тихо ворчит): Хер бы он к тебе вернулся! Такого мужика чуть не потеряла, сука!
КАРТИНА 2
Толик и Серёга в доме у Толика.
ТОЛИК: Да, дела, Серёг. Влип ты видать по уши! Но ты ж её сам поколачивал, чо скрывать?
СЕРЁГА: Поколачивал, потому что было за что! Но не применял это гнусное насилие. Эту поножовщину! Она ведь убила меня! Ты знаешь, что она убила меня?
ТОЛИК: Не факт. Это тебе так кажется. А она говорит, что вас спасала: тебя и себя. Друг от друга. Человеку иногда хочется получить один результат, а получает он совсем другой. Иногда прямо хреновый результат. У меня история была, да ты ж её знаешь мою историю, ну ту в пожарке?
СЕРЁГА: Мельком, без деталей.
ТОЛИК: Вот именно, что без деталей. Всегда без деталей передадут, а суть вся в деталях. Я из- за деталей можно сказать и пострадал.
СЕРЁГА: Это как?
ТОЛИК: А так, пострадал и выжил. А ты я вижу, не можешь выжить. Гибнешь прямо живьём.
СЕРЁГА: Не гибну, а никак не пойму…
ТОЛИК: Так это самое главное звено во всей жизненной цепи. Я вот тоже долго не понимал: со мной это было или с кем другим. Да я тебе рассказывал, ты забыл. Я тогда в пожарке работал, помнишь? И была у нас примета, ну, это не только у нас, а у всех пожарных была такая же точно примета, что, мол, если мимо пожарки идет рыжий, ну, мужик или баба , не важно, а важно, что рыжий, то все пожарные, ну, кто его видит в этот момент, должны схватить себя за яйца, ну, чтобы пожара не было. Ну, примета такая народная.
СЕРЁГА (смеётся): Во – во, припоминаю что – то.
ТОЛИК: А один у нас, представляешь, индивидуалист, никак себя не хватал, то есть ни за что! Прикинь! Он, видите ли, не верил во всякую чушь, ему, видите ли, «гениталии дороже предрассудков» (это он так выражался, ученый был) он, дескать, не такой дремучий. Но мы ж не сами это выдумали, так? Народ ведь из чего-то исходил, когда примету такую сочинял? Так ведь?
СЕРЁГА: Ясное дело. Если, скажем, скорая едет, то нужно за волосы себя хватать!