КОЛЯ. Вот те на… Какая жалость, а я свою сбрил вчера. Начинаю постепенно приучаться к городской жизни, привыкать к босому лицу . (Вытирается, направляется в беседку). А третью чашку кому поставил? Примету накликать хочешь: лишний прибор на столе, жди гостя! Так мы и правда Елочку ждем?
ЮРИК. Конечно. Вдруг она появится?
КОЛЯ. Появится… А ты ее снова домой отправишь? Опять в дурдом сдать!
ЮРИК. Я никуда ее не сдавал. Если позволишь, я все расскажу по порядку.
КОЛЯ. И попрошу с того момента, как ты увел ее домой.
ЮРИК. Хорошо. Сначала вел ее в измененном состоянии, чтобы возвращение домой показалось логичным и естественным. Долетели мы благополучно, посадка прошла успешно. В ее памяти это отложилось как переход из мира сновидений в обыденную реальность. Для этого пришлось…
КОЛЯ. Внушить, что я ей лишь приснился? А на самом деле Колечка-Колечко давно ку-ку?
ЮРИК. Иначе она не смогла бы прийти в себя.
КОЛЯ. И память к ней вернулась? Она всех узнала?
ЮРИК. Узнала. И представь, страшно рада была возвращению. Тем более в тот день внучка из интерната вернулась. По Светочке она очень соскучилась…
КОЛЯ. Так зачем же ты ее в диспансер сдал, экстрасенс доморощенный?
ЮРИК. Я понимаю, что ты обо мне думаешь. И представляю, кем меня считаешь. Да, сознаюсь, полеты были Елочке противопоказаны. Я сделал все, чтобы избежать последствий. Предлагал пожить у меня, поработать над восстановлением памяти. К сожалению, Эллочкина дочь, а вернее, зять настояли. Они вообще хотели к психиатрам, я настоял, чтоб ей занимались невропатологи.
КОЛЯ. А следующий полет ты собираешься осуществить, чтобы она душой и телом переселилась в твою квартиру, уверившись, что дочь и внучка остались на другой планете? Как я три месяца назад?
ЮРИК. Откуда такие фантазии! Ты меня выставляешь эдаким злобным манипулятором душ.
КОЛЯ. Да уж!
ЮРИК. Поверь, я стал совсем другим.
КОЛЯ. С виду, может быть. Но сущность…
ЮРИК. Что ты все задираешься? Я в самом деле стать хочу другим. Футбольный матч четвертого июня во мне все вдруг переменил. Мы ведь не знали, что ты у нас в космонавтике трудился, изобрел стыковочный узел для станции «Мир».
КОЛЯ. При чем здесь «Мир»? И стыковочный узел не я изобрел, на него целое КБ работало, весь завод столько лет пахал.
ЮРИК. Совершенно не меняет дела! Главное, ты жил не зря, от тебя хоть что-то осталось, та же станция «Мир».
КОЛЯ. «Осталась»! На дне мирового океана.
ЮРИК. Короткая статья в немецкой энциклопедии – это тоже что-то. А что у нас? Елочка всю жизнь горбатилась – работа, дочка, дом. Я молодость сгубил на комсомольские призывы. Всю жизнь в парткоме, ничему другому в институте не учился. Парткомы закрыли — меня в профсоюзы кинули. А массы дружно стали из них выходить… Вот и получается, всю жизнь я потратил на то, чего не нужно было никому. Разве не обидно?
КОЛЯ. Бедный Йорик! Бессмертия захотелось? Вот зачем тебе параллельные миры. Но и туда ты других посылаешь? Или рад бы в рай, да грехи не пускают?
ЮРИК. Для этого требуется воображение. У женщин с этим делом лучше.
КОЛЯ. И ты решил послать Элку, как раньше Белку и Стрелку! Мы в своем КБ, прежде чем наше изделие запустят в космос, тысячи раз все обсчитывали, испытывали в разных режимах и средах, вычисляли десятки нештатных ситуаций. Заметь, мы железки испытывали. А ты живого человека посылаешь, понятия не имея, к чему это приведет!
ЮРИК. Она сама настояла. Говорила, что серая однообразная жизнь, что дочь на кухне свои порядки завела, к плите не подпускает. Что внучку якобы от плохой экологии пристроили в сосновый зимний санаторий, якобы у той легкие. На самом деле маме с папой некогда, а бабушке ее не доверяют. В общем, банальный конфликт поколений.
КОЛЯ. Тут ты и нарисовался — со своей квартирой в центре.
ЮРИК. Ты про мои дела не знаешь. Как ни странно, у меня тоже дочь. У нас у всех троих дочери. Как у короля Лира. Но именно моя оказалась Корделией — променяла родину на землю обетованную. Уехала на ПМЖ. А потом жена умерла. От горя. И остался я совсем один. Помнишь, старый анекдот? Сорок первый.
КОЛЯ. Почему же один? У парапсихолога Долгина, кажется, море поклонниц!
ЮРИК. По городу вмиг разлетелось, мол, потекла у Елочки крыша после моих полетов… Теперь в приличном обществе показаться страшно – заклюют.
КОЛЯ. Или заплюют.
ЮРИК. Не пойму, почему тебе все время хочется выказать враждебность. Ведь я же чувствую, ты в хорошем расположении духа. Значит, не в обиде. Мы могли бы вспомнить молодость, нашу веселую компанию.
КОЛЯ. Общежитских вы не брали в свою компанию. Вы были местные, а мы приезжие. И учиться у нас не получалось на пятерки, и в комитеты нас не выдвигали. Разумеется, я не в обиде. На отношение мое осталось простым и понятным — врага принимать в штыки. Тем более, на своем поле можно не играть от обороны, а наступать.
ЮРИК. На любимую мозоль соперника? Это у тебя неплохо получается.
КОЛЯ. Вот именно, соперника. В юности не довелось мне драться за даму сердца. Но теперь…
ЮРИК. Теперь-то, в наши годы, вообще смешно.
КОЛЯ. Какие годы! Мне стареть времени нет, часы остановились. С тех пор как тут побывала она.
ЮРИК. Завидую по-хорошему. Овладеть ходом времени — мечта для ученого. Правда, согласно теории Эйнштейна, это возможно лишь в космосе — при околосветовых скоростях. Хочешь туда слетать?
КОЛЯ. Все относительно. В моем садочке каждое утро четвертое июня. А у соседей, которые съехали, календарь замер на тридцатом августа. Участок напротив — там вообще заржавело далекое прошлое. Ты освоил технику перемещения в пространстве параллельном, я научился путешествовать по времени. Хочешь, побывать в будущем? Послать тебя подальше?
ЮРИК. Да нет, если можно, налей еще, покрепче. Говорят, стул закрепляет.
КОЛЯ. Сидел бы дома со своим двусторонним насморком.
ЮРИК. В самом деле, так не вовремя…
КОЛЯ. Вот именно, не вовремя. Тем более, вдруг и правда Эллочка придет.
ЮРИК. Если бы правда мы были соперниками, мне ничего пришлось бы признать поражение.
КОЛЯ. Тогда получай утешительный приз и отчаливай. Я тебе авоську яблок соберу.
ЮРИК. Зачем мне яблоки? Позволь, я Елочку дождусь.
КОЛЯ. А не слетать ли тебе в параллельные миры и поискать ее астральные следы? Там наверняка подскажут, где она сейчас.
ЮРИК. Опять приходится оправдываться. При запуске в иные миры мне приходилось быть дублером у других, я страховал их во время полета.
КОЛЯ. То есть выполнял роль центра управления полетами. Ни за что не отвечаешь, но всем управляешь. Это по-большевистски! А давай тебя отправим полетать? Так и быть, готов помочь. Объясни мне в двух словах, что делать, что при этом говорить. С удовольствием пошлю тебя – хоть на Кудыкину гору.
ЮРИК. Напрасно ерничаешь. При внешней простоте, как это может показаться со стороны, техника полетов основана на точных закономерностях. Этому долго и серьезно учатся.
КОЛЯ. Вот и научи! Я в космонавтике всю жизнь и в подмосковном ЦУПе побывал. Технику твою вполне освою. Или ты полетам двадцать лет учился? Как мы в свое время, аспирантуру закончил, кандидатскую по теме защитил?
ЮРИК. Ну, не кандидатскую, а сертификат имею. Международной академии.
КОЛЯ. Таких дипломов на любом ксероксе кто угодно нынче напечатает. Так что не важничай, говори, что делать. Или слабо лететь? Других, конечно, посылать приятнее.
ЮРИК. Я не боюсь, но моя нежданная физическая слабость…
КОЛЯ. Подумаешь, смертельная болезнь! Или опозоришь нашу космическую державу? Подумают, мы нарочно такого засланца к ним, в мир иной, отправили. Пожалуй, сбегай на дорожку… А я в самом деле яблок наберу. Анисом их там угостишь.

Коля уходит в сад. Юрик направляется в другую сторону, находит за раскрытой зеленой дверью куст пожелтевшей малины, выискивает и ест красные ягоды. Из дома выходит Элла, потягивается, жмурится на солнце и чихает.

• « Федик и сирень
• » ДВОЕ НАКАЧАЛИСЬ