Так Черномырдин провалялся до лета.
Сема. Слышь, Ермолаев.
Я. Че?
Сема. Забеги к деду. Он просил чего-то.
Я стучу к Черномырдину.
Я. Здраствуйте…
Черномырдин приподнимается. Дает мне клочок бумаги и денег немного.
Черномырдин. Слышишь, сынок, срочно… Пожалуйста, сынок… Передай это на почту…Вот деньги на тумбочке…Передай пожалуйста телеграммой… Передашь, ладно…Передай, а.
Я. Да, да, хорошо.
Черномырдин. Сейчас сходи, ага?
Я. Да, да, прямо сейчас сбегаю.
Я выбегаю в коридор.
Ритка на пути.
Ритка. Пойдем со мной. А это что у тебя за фантики?
Я. Это… это… Черномырдина бумаги.
Ритка. Бумаги. (Рвет бумажку). Потом. Иди со мной… Поддержи меня… Дурачок… Мне скучно… Повесели меня….

***
Ритка сидит на диване, широко раздвинув ноги. Я должен пылесосить как раз под ней. Она так попросила.
Ритка. Пылесосить будешь подо мной. Так веселей.
Ритка. Раздвоение личности происходит из-за внутренних противоречий, которые… Ну, че, смотришь? Че нашел?
Я. Ни чего.
Ритка. Нравится.
Я. Нет.
Ритка. Нет?! Ну, тогда не смотри. Пылесось давай, песик. Итак, раздвоение личности происходит…
Из-за Ритки я профукал как Анфису, так и Черномырдина.
Когда я пылесосил, ничего разглядеть мне так и не удалось, но было все равно приятно.
Я пошел на второй курс. И как-то незаметно у нас в сарае наступила зима.
К зиме у нас в сарае наступил голод. То есть «напоесть» денег вообще не было. Мы четыре дня питались остатками вместе с дядей Васей Черномырдиным и от Ритки я приносил конфеты. Потом Куцего совсем скрутило.
Куцый. Жрать хочу. Если не поем в обморок упаду.
Сема. У меня тут тетка в Асбесте живет. У нее картошка есть.
За картошкой в Асбест решили отправить Куцего и меня. Сема не мог ехать…или не хотел.
Сема. Только на Дядю Витю не наткнитесь. Не надо.
Куцый. Дядя Витя, дядя Витя…Жрать, блядь, хочу…А ты дядя Витя…
Перед тем как выехать, Куцый почему-то дого сидел в туалете. Я все не мог понять с чего бы это.
Сема. Вот возьми(протягивает вязаную шапку). Я знаю у тебя нет.
Куцый. Мне и не нужна. Я закаляюсь просто.
Сема. Возьми, возьми.
Куцый. Да не надо мне.
Я. Возьми лучше. Я не собираюсь с тобой шапкой делиться.
Куцый одевает шапку.
Сема. А ты ничего в шапке… Даже повзрослел…
Я. Пополнел.
Куцый смотрит в зеркало. Улыбается.
Куцый. Отстаньте, уроды.
Теперь у Куцего было две гордости: это шапка Семы и часы, которые подарил ему дядя.
***
Сема. Эй, Куцый, тебе кто часы такие блатные подарил, а?!
Куцый. Да, дядя какой-то. Пьяный. Да я у него их выпросил…силой.
Куцый смеется. Вообще он смеется редко. И то как-то грустно.
***
Куцый идет по коридору. Подходит к Риткиной двери.
Я. Поехали. А то уже вечер скоро.
Куцый. Подожди…Сейчас…(Проходит минута).  Сейчас… Сейчас…(стучится. Молчание. Открывает дверь).
Бурый без занавески прет Ритку.
Куцый. ЗЗЗЗдрасьте.
Бурый. Ты это…Сбрызни отсюда…
Куцый закрыл дверь уже бледный.
Я видел ему хотелось реветь. Но он не заревел.
Я. Ну, че?
Куцый. Че, че, че, поехали. Поехали-и-и!
Туда ехали на электричке — зайцами. Куцый по дороге не проронил не слова.
Но в его глазах было столько отчаяния, и тоски. Муму бы плакала.
Я. Куцый, Куцый, Куцый,
Куцый,Куцый,Куцый,Куцый,Куцый,Куцый,Куцый.
Куцый. Может ты заткнешься?!
Куцый ложится на сиденье и закрывается курткой с головой.
***
Анфиса. Иногда, так хочется сжаться вдавиться в себя. Тебя никто не трогает, а все равно кажется, что хотят сломать. Почему у меня нет домика, как у улитки?
***
Дом тетки Семы, которая жила в избушке на окраине узнавали так.
Куцый стучит в окошко избы.
Куцый. Тетя Верааааа!
Из окна. Пошел на хуй! Урод!
Куцый. 33-й дом. Вычеркиваем.
Куцый стучит в 34-й.
Куцый. Тетя Вера!!!!!!
Из окна. Ебало разбить?!
Куцый стучит в в 35. Тетя Вераааааааааа!
Окошко открывается. Что мальчики. Вам кого?
Я. Нам тетю Веру. Мы за картошкой.
Куцый. Мы от Семы.
Женщина. Ну, проходите, мальчики…Это я …
Тетя Вера наливает чай. Достает конфеты.
Тетя Вера. Угощайтесь.
Куцый. А это че у вас в бутылке.
Тетя Вера. Это…это…Ну выпейте…А я пока баньку истоплю.
Мы выпили. Сразу стало легче жить.

Куцый и я выбегаем из бани и валяемся в снегу.
Я. УРРРРРА! Товарищи!
Куцый. Да здравствует Союз Советских Социалистических Республик!!!!!
Я. Да здравствует свобода и капитализм.
Куцый. Да здравствует сексуальная и оральная рррррреволюция!!!!!!!!!!!
Я. Да здравствует анархия и педофилия.
Куцый. Скотоложство и мужеложство!!!!!!!!!!!!
Я. УРРРРА, Товарищи!
Когда мы вошли в сени. Мы услышали стоны.
Куцый заходит в комнату и быстро выбегает.
Куцый. Побежали…Побежали отсюда…
Куцый был бледный как смерть.
Я. Как? А картошка?!
Куцый. Побежали, а то меня вырвет сейчас.
Видимо пришел дядя Витя. Пьяный.
Мы бежали через огород. Бежали какими-то садами. Потом еще по каким-то темным улицам. Время как, оказалось, было уже часов двенадцать.
Я. Куцый…я не могу больше… Я сдохну сейчас…
Куцый. Побежали…побежали…На электричку успеем…
Я. Я не могу.
Куцый хватает меня за рукав и тащит.
Куцый. Давай, давай, быстрее…
Уже не бежим, идем медленно.
Сзади я слышу тяжелые шаги.
Я оборачиваюсь: местные орлы, человек семь.
Я. Куцый бежим!!!!
Я бегу со всех ног. Сила появляется из неоткуда… Кочусь по лесенкам и прячусь в кустах.
Через десять минут, когда я возвращаюсь обратно, Куцый уже лежит на земле весь в крови.
Я. Куцый, ты жив?
Куцый был действительно страшный, лысый, конопатый, вобщем все как полагается, но в этот момент он был по настоящему красивый, даже я чуть не заплакал. Видала бы его Ритка в этот момент, она бы бросила Бурого точно. У Куцего светились глаза каким-то неземным счастьем. Да, не только, он весь светился. Я видел – он был счастлив тогда.
Я. Куцый, ты жив? Куцый, очнись.
Куцый молчал долго. Может час. Лежал на холодной земле и молчал. И вдруг он сказал.
Куцый. Я Ритку не люблю больше. Все… я Ритку больше не люблю. И я счастлив.
Я хотел как-то проявить участие, но вырвалось почему-то.
Я. Ну, ты, Куцый вообще придурок. Вставай. Поползли.
Куцый. Не люблю…
Но Куцый ошибался в своих прогнозах, тягомотина с этой любовью продолжалась еще долго.
У Куцего отбрали шапку и часы. Всю оставшуюся дорогу шапку мою носим по-ровну. Час — я, уши погреть – Куцый.
Куцый. Я закаленный.
***
Куцый. Вобщем, иди на трассу.
Я. Почему я сразу?
Куцый. У тебя ноги длинные.
Я. И че?
Куцый. Так надежнее. Ночью, водила не разберется, кто стоит, остановит тачку, а там уже поздно будем думать…Я на заднее сиденье-прыг. И все – мы дома.
План Куцего был насколько туп, настолько и гениален.
Я стою на трассе. Останавливается иномарка.
Стоит. Никто не выходит. Я подхожу, открываю дверь. За рулем женщина…очень ухоженная. Лет 35.
Женщина. Садись, поехали.
Куцый выбегает из ниоткуда, запрыгивает в машину.
Вера. Это еще кто?
Куцый. Спокойно девочка, я твое счастье. Поехали. Не стесняйся. Как тебя зовут?
Мы отъезжаем.
Женщина. Вера, а тебя?
Куцый. Куцый.
Вера. Тебя не спрашивают..тебе как зовут?
Я. Игорь.
Вера. Приятненько.
Эта Вера нам казалась тогда, как из другого мира. Слишком уж все было не реально. Она: с внешностью фотомодели, эта машина, стоящая дороже всего нашего сарая.
Куцый. Верунчик, стоп. Не могу больше. Я ссать хочу!
Куцый в туалет убегает.
Вера. Ты проститутка?
Я. Нет, студент.
Вера. Я смотрю, на педика не похожь. Одет прилично, значит проститутка.
Я. Нет. Студент.
Вера. Ну, за деньги, поебемся не много. Так…
Я. Н-не.
Вера. Ну, просто так.
Я. Не знаю. Я не умею.
Вера. Я научу. Я умею.
Забегает Куцый.
Куцый. Ну, чего, Верунчик, погнали.
Вера. Поехали.
Потом…гораздо позднее, я узнал, что Бурый знает Веру. Мало того спит с ней. С ней тоже.
У Веры на заднем сиденье лежит банан.
Куцый. Вер, дай банан.
Вера. Вы чего есть хотите.
Куцый. Из-за тебя может мы мешок картошки просрали.
Вера. Из-за меня?
Куцый. Ну-да.
На встречу едет грузовик.
Вера останавливает машину.
Вера водителю. Извините, у вас картошки нет?
Водила. Есть. И местечко для курочки есть.

• « Миллион за родинку
• » Мой маленький гешефт