СИЛЬВИЯ. Ты ведь скоро позвонишь?
ОТЕЦ. Пока…
Отец кладет трубку. И он, и Мать какое-то время потрясенно молчат.
Потом Отец делает вид, что ничего не произошло.
МАТЬ. Давид, я начинаю подумывать о том, что это все-таки болезнь Альцгеймера.
Мать уходит.
Отец вынимает из розетки телефонный шнур и уносит телефон.
На сцене появляется начальник Петра (ему сорок лет).
Это высокий мужчина с искренним выражением лица. Одет в костюм.
Он очень занятой человек.

НАЧАЛЬНИК. Вам у нас нравится работать?
ПЕТР. Да.
НАЧАЛЬНИК. Время работы вас устраивает?
ПЕТР. Да.
НАЧАЛЬНИК. С людьми здесь у вас хорошие отношения?
ПЕТР. Более или менее.
НАЧАЛЬНИК. Хорошо. Что вы хотели?
ПЕТР. Мне завтра выходной нужен.
НАЧАЛЬНИК. Что-то в семье?
ПЕТР. Вроде того.
НАЧАЛЬНИК. Хорошо.
ПЕТР. Спасибо.
НАЧАЛЬНИК. Пан Ганек, раз уж вы здесь… Тут есть одно дело, о котором вам следовало бы знать. (Молчит.) Я маленькими мальчиками интересуюсь.
ПЕТР. Простите, что?
НАЧАЛЬНИК. Ну да. Лет семи-двенадцати. Меня восхищают их маленькие, поросшие свежим пушком попки…
ПЕТР. Эхм…
НАЧАЛЬНИК. …их сморщенные петушки.
ПЕТР. Не знаю, что вам на это сказать.
НАЧАЛЬНИК. Я и раньше догадывался, но на прошлой неделе все подтвердилось.
ПЕТР. Мне жаль.
НАЧАЛЬНИК. Мне тоже. Лучше бы я интересовался маленькими девочками или большими мужиками, или, если уж на то пошло, даже большими девочками, но я интересуюсь маленькими мальчиками. Это самая плохая комбинация.
ПЕТР. Ну да… (Встает и хочет уйти.)
НАЧАЛЬНИК (останавливает Петра). Я не собираюсь нападать на них или что-нибудь в этом роде… Я их просто люблю.
ПЕТР. Понимаю.
НАЧАЛЬНИК. Мне показалось, что вы должны это знать.
ПЕТР. Спасибо.
Петр поднимается и идет к выходу.
Входит Алеш,
крепкий серьезный мужчина лет тридцати пяти.
Приносит стулья себе и Петру.
Позже Алеш выйдет из себя, но сейчас он чувствует себя на коне.
АЛЕШ. Мы взрослые люди и можем разумно договориться. Сюда садись.
Петр садится.
Выпьешь что-нибудь?
ПЕТР. Двойное виски.
ЯНА. Я тебя просила не пить.
АЛЕШ. Да оставь ты его в покое.
ЯНА. Ты, наверное, не представляешь себе всю серьезность ситуации.
Алеш идет готовить напиток.
ПЕТР. Представляю. Поэтому и пью. (Молчит.) Разумеется, у всех прошу прощения. Мне очень жаль. Я был пьян и прочее. Может, мне прежде всего перед тетей следует извиниться.
ЯНА. Тетя не выходит. Она заперлась в своей комнате и ни с кем не разговаривает.
ПЕТР. А как дети?
АЛЕШ. Нам их пришлось увезти.
ПЕТР. С ними что-то случилось?
АЛЕШ. У них начались приступы смеха.
ПЕТР (вытаскивает из кармана волосы). Я эти волосы с собой взял. Может, их еще можно как-нибудь прицепить.
ЯНА. Ты смеешься?
ПЕТР. Или я парик какой-нибудь найду.
ЯНА. У тети аллергия на парики!
ПЕТР. Ага.
ЯНА. Она искусственных волокон терпеть не может. Ей придется заказать специальный парик, за который ты заплатишь.
ПЕТР. Хорошо.
ЯНА. Кроме того, она хочет, чтобы ты публично извинился.
ПЕТР. Насколько публично?
АЛЕШ. Публично.
ЯНА. Она хочет, чтобы ты написал в газету. Это, конечно, тоже стоит денег.
ПЕТР. Ясное дело.
АЛЕШ. Не знаем, хватит ли у тебя. Мы тебе можем одолжить, если что…
ПЕТР. Все нормально.
АЛЕШ. Мы взрослые люди и можем договориться. Мы не хотим пользоваться тем, что у тебя горе.
ПЕТР. Какое горе?
АЛЕШ. Тебе следовало бы подумать о себе, Петр. Я за тобой уже давно наблюдаю и…
ПЕТР. …и что?
АЛЕШ. …и не знаю.
ЯНА. Что ты не знаешь?
АЛЕШ. Ну не знаю, не знаю.
ЯНА. Это неважно.
АЛЕШ. Можешь нам объяснить, зачем ты это сделал?
ПЕТР. Не знаю, способен ли ты это понять.
ЯНА. Почему это он не способен понять?
ПЕТР. Я думал, что это Яна.
АЛЕШ. Не понимаю. Ты перепутал Яну с тетей?
ПЕТР. Я был дезориентирован. Мне ее волосы были нужны.
АЛЕШ. Волосы?
ПЕТР. Чтобы сварить их в молоке.
АЛЕШ. В молоке?
ПЕТР. А потом высушить и сжечь с…
ЯНА (Алешу). Просто они с Мухой опять проводили свои опыты. Если хочешь знать, вы с ним парочка весьма странных извращенцев.
ПЕТР. Это твой двоюродный брат.
ЯНА. А это ты на него плохо влияешь. Он все еще использует эти свои приспособления?
ПЕТР. Какие приспособления?
ЯНА. Ты знаешь, какие приспособления.
АЛЕШ. Какие приспособления?
ЯНА. Не важно.
ПЕТР. Послушай, Яна, я все это делаю для того, чтобы ты ко мне вернулась.
ЯНА. Не начинай сначала.
ПЕТР. Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. (Алешу.) Алеш не будет сердится, да?
АЛЕШ. Погоди. Разве ты можешь прийти ко мне домой и начать говорить моей жене, чтобы она к тебе вернулась?
ПЕТР. Твоей жене?
ЯНА. Мы женимся.
АЛЕШ. Мы женимся.
ПЕТР (потрясен). Вы?
ЯНА. Да.
ПЕТР. Когда?
ЯНА. Скоро.
ПЕТР. Чья это идея?
ЯНА. Наверное, все равно, чья это идея. Если хочешь знать, это моя идея.
АЛЕШ. Я думал, что это моя идея.
ЯНА. Нет. Это моя идея. Разве тебе могла прийти в голову такая идея?
ПЕТР. Ясно.
ЯНА. Что тебе ясно? Не знаю, почему я не могу выйти замуж за того, кого я люблю и с кем мне хорошо.
АЛЕШ. Именно так.
ПЕТР. Алеш для тебя слишком прост. Тебе нужен кто-то, кто бы тебя больше вдохновлял.
АЛЕШ. Эй, не зарывайся…
ПЕТР (Алешу). Не сердись. Но, в сущности, ты все время повторяешь ее слова. Обрати как-нибудь на это внимание.
ЯНА. Не оскорбляй его.
АЛЕШ. Не оскорбляй меня. (Поняв, что должен уйти, уходит.)
ЯНА (Петру). Я хочу нормальной жизни. С тобой у меня было такое чувство, что мир полон безумцев и психопатов.
ПЕТР. Мне просто не везет, мне все время попадаются странные люди.
ЯНА. Это не невезение. Ты притягиваешь таких людей, потому что ты сам такой.
Алеш и Яна уходят.
Звучит музыка. Петр пьет. Музыка становится тише.
За стеной слышны ругательства, крики мужчины и женщины,
падают какие-то предметы.
ИРЖИ (за сценой). Твоя мать жрет маринованные кошачьи задницы!
АЛИЦИЯ (за сценой). Твой братишка не отличит собственную жопу от дырки в земле.
Петр настораживается. Шум не прекращается, и он стучит в стену.
Оба ссорящихся затихают.
Входит Алиция, ей двадцать пять лет.
АЛИЦИЯ. Привет. Я Алиция.
ПЕТР. Привет. Петр.
АЛИЦИЯ. Я слышала удары. Что-то не в порядке?
ПЕТР. Я слышал шум. Подумал, что что-то случилось.
АЛИЦИЯ. Ясно. Мы недавно въехали. Еще распаковываем вещи. Иногда что-нибудь падает, знаешь, как это бывает.
ПЕТР. Ага.
АЛИЦИЯ (входит, рассматривает его квартиру; она ведет себя, как дома). Ты плохо выглядишь. Что-то случилось?
ПЕТР. Именно так я обычно и выгляжу.
АЛИЦИЯ (в знак согласия кивает головой). Иржи тоже не в самой лучшей форме.
ПЕТР. Иржи?
АЛИЦИЯ. Тот человек, с которым я живу. Он музыкант. Пишет музыку. У тебя выпить не найдется? Я сама себя обслужу. (Наливает себе.) У тебя здесь так же, как у нас. Ты с кем-нибудь живешь?
ПЕТР. Нет.
АЛИЦИЯ. Классно. Он озабочен лифтами.
ПЕТР. Кто?
АЛИЦИЯ. Иржи. Он судится с гостиницами по поводу своей музыки. Ее уже десять лет играют в лифтах по всей этой дурацкой стране. В основном в гостиницах. Ты слышал музыку в лифте? Многие не подозревают, что ее тоже кто-то написал. А если ее кто-то написал, то логично было бы ему за это заплатить, так ведь?
ПЕТР. Ну да.
АЛИЦИЯ. Но пока ему ни кроны не заплатили. Поэтому он с ними судится.
ПЕТР. Слушай… Алиция… мне сейчас надо немного побыть одному…
АЛИЦИЯ. Ясно.
Алиция хочет уйти, но входит Иржи (ему лет пятьдесят-шестьдесят).
Похоже, он много повидал в жизни.
АЛИЦИЯ (Иржи). Я тут немного выпила. (Ведет Иржи в комнату.) Это Петр, а это Иржи.
ПЕТР. Привет.
ИРЖИ. Привет.
АЛИЦИЯ. Он слышал шум. Думал, что что-то не в порядке…
ИРЖИ. Ты думал, что мы ссоримся? Ни я, ни Алиция не верим в насилие. Чтобы удостовериться, Иржи бросает взгляд на Алицию.
Она без слов выражает согласие.
Мы живем в государстве, полном насилия и обмана, но в такие вещи мы просто не верим.
ПЕТР. Это хорошо.
ИРЖИ. Мы могли бы дурно вести себя по отношению друг к другу, грубо ругаться и делать разные гадости. Но нам не хочется. Мы тебе покажем, как бы это могло выглядеть.

• « МОТЫЛЬКИ И СТРЕКОЗЫ
• » ТОРЧ