Иржи и Алиция мгновенно меняются, начинают бросать друг в друга вещи и грубо ругаться. Это стилизованные ругательства.
ИРЖИ. Твоя мать жрет маринованные кошачьи задницы!
АЛИЦИЯ. А твоя мать воняет, и у твоей сестры сиськи до самой задницы висят.
ИРЖИ. Мою мать не трогай.
АЛИЦИЯ. На твою мать мне наплевать. На твою мать мне наплевать, как и на сиськи твоей сестры.
ИРЖИ. А твой брат гомик, всем гомикам гомик.
Мужчина душит Алицию, она бьет его между ног… И так далее.
Потом, словно по мановению волшебной палочки, все меняется:
оба успокаиваются и садятся на свои места.
От былой ненависти не остается и следа. Иржи даже начинает убирать вещи, разбросанные во время потасовки.
ИРЖИ. Вот так бы все было, если бы мы верили в насилие. Но мы в насилие не верим. Хочешь пива?
ПЕТР. Да, с удовольствием.
ИРЖИ. Алиция, принеси пива, пожалуйста.
Алиция встает и идет за пивом.
Алиция уже говорила тебе о…
ПЕТР. Да. О гостиницах…
ИРЖИ. Ага… В сущности, моя проблема называется «копирайт». Копирайт – это относительно новая выдумка. Ему максимум двести лет. Его точно не было до изобретения книгопечатания, и думаю, что скоро он снова перестанет существовать.
ПЕТР. Сколько, по-вашему, ему осталось?
ИРЖИ. Максимум десять лет. Копирайт – главная причина того, что сегодня весь мир наводнен ерундой, называемой авторским творчеством. Благодаря копирайту любой болван со средними способностями имеет шанс быть неплохо упакованным. Или даже прославиться. Так что все в поте лица занимаются творчеством. А хуже всего то, что это делают даже те, кому в нормальных условиях такое и в голову бы не пришло, потому что им нечего сказать. Это, собственно, и мой случай. Только все скоро кончится, потому что такое буйное авторское творчество уже нельзя будет никак защитить. Помешать воровству творений человеческого духа в конце концов станет сложнее, чем их создавать. И люди просто перестанут платить за книжки, за музыку, за фильмы. Ты занимаешься творчеством?
ПЕТР. Нет.
ИРЖИ. Молодец. Хотя как раз ты, может, и мог бы. У тебя хорошие глаза. Ты линзы носишь?
ПЕТР. Нет.
ИРЖИ. Молодец. Настоящее искусство от Бога, смешно получать за него деньги. Я потому и сужусь с этими сволочами из-за своих дурацких мелодий, что сам о них не слишком-то высокого мнения. Не такие уж они хорошие, чтобы я осмелился утверждать, что они от самого Бога. Но пока есть старый добрый копирайт, я хочу, чтобы мне эти гады платили за то, что гоняют мою ерунду в своих паршивых лифтах. (Переводит дух, он устал.)
Алиция приносит пиво. На ней халат. Все пьют пиво.
ПЕТР. Спасибо.
АЛИЦИЯ (Иржи). Ты сказал ему?
ИРЖИ. Я сказал ему о гостиницах, котик.
АЛИЦИЯ. Ага. Я тоже.
ИРЖИ (поворачивается к Петру). Так что, как видишь, с гостиницами чертовски сложная ситуация. И чтобы все не ограничивалось только этим, я тут нашел себе котика, которому нужно, чтобы на нас кто-нибудь смотрел, когда мы занимаемся этим делом. Что ты об этом думаешь?
ПЕТР. Откровенно говоря, не знаю.
АЛИЦИЯ. Мы пробовали спать просто так, одни, но это совсем не то.
ИРЖИ. Мы все перепробовали. Мы думали, может, котик — лесбиянка, а это не самый худший вариант. Но нет.
АЛИЦИЯ. Нет.
ИРЖИ. Только вот ужасно трудно найти человека, который наблюдал бы за нами. Кажется, что это легко, но на самом деле чертовски тяжело. Ты когда-нибудь замечал, какие тут у людей глаза? Нет? Они у них совершенно потухшие. Мы были бы не против, если бы они были сумасшедшими. На сумасшедшие глаза мы согласны. Но у здешних обитателей они просто потухшие. У них глаза на лицах запали так глубоко, как вишни в тесто.
ПЕТР. В какое тесто?
ИРЖИ. В такое, которое поднимается и постепенно обволакивает все, что в него попадает. Нам нужен кто-нибудь, у кого глаза на поверхности лица. Как у тебя.
АЛИЦИЯ (пока шел разговор, успела переодеться). У него правда прекрасные глаза.
ИРЖИ. Ты уже готова?
АЛИЦИЯ. Готова.
ИРЖИ. Ты шлюха.
АЛИЦИЯ. Не называй меня шлюхой.
ИРЖИ. Прости, котик.
Уводит Алицию на диван за углом. Они начинают заниматься сексом
(мы ничего этого не видим, можем только догадываться
по выражению лица Петра и по вздохам Алиции).
Петр не знает, как ему себя вести.
Когда он пытается отвернуться, Алиция начинает кричать.
АЛИЦИЯ. Этот гад на нас не смотрит.
Петр послушно поворачивается в их сторону. Все получилось.
Иржи устал. Он еле ноги волочит. Одевается. Хочет заплатить Петру.
Петр отказывается.
ИРЖИ. Спасибо, ты нам очень помог.
ПЕТР. Да нет. Я просто смотрел.
ИРЖИ. Да бери же. Не так-то легко найти человека, который бы на нас смотрел. У тебя любопытные глаза.
АЛИЦИЯ. Если тебе будет грустно, постучи снова. (Уходя, довольно высказывет свое мнение.) Подходящий.
ИРЖИ (согласно). Да. Подходящий.
Алиция и Иржи уходят. Петр стоит с деньгами в руке, рассматривает их.
Так он еще никогда не зарабатывал.
Звучит музыка.
Петр стелет себе импровизированную постель из коробок с газетными вырезками, которые ему лет пятнадцать посылает мать. Ложится спать.
В этот момент одеяло медленно поднимается. Петр замечает это.
Бежит к телефону. Набирает номер.
ПЕТР. Яна… Это Петр.
Яна находится в другой части сцены.
Она только что проснулась. На ней ночная сорочка.
ЯНА. Ты с ума сошел? Три часа ночи!
ПЕТР. Со мной тут такое случилось. У меня одеяло ожило. Я от этого просто в шоке. Мне нужно слышать чей-нибудь голос.
ЯНА. Петр, я думаю, тебе не следует нам больше звонить.
ПЕТР. Яна, погоди. Это правда. Я все время о тебе думаю, может, из-за этого и подвинулся рассудком… Я в самом деле собираюсь отправить вам себя по почте…
ЯНА. По почте?
ПЕТР. Посылкой.
ЯНА. Конечно, это было бы романтично… гораздо лучше, чем история с волосами.
ПЕТР. Ты все еще хочешь выйти замуж за Алеша?
ЯНА. Да. Спокойной ночи.
ПЕТР. Яна, мне нужно услышать что-нибудь хорошее.
ЯНА. Позвони в другой раз.
ПЕТР. Но мне нужно сейчас, мне нужно держать тебя за руку, я боюсь, что вокруг меня происходит что-то странное…
ЯНА. Это не вокруг тебя. Это из-за того, что сидит в тебе, Петр.
ПЕТР. Я как раз и боюсь, что это во мне.
ЯНА. Вот видишь. Это в тебе. Спокойной ночи.
Свет становится ярче.
Входит Отец, рассматривает квартирку Петра.
ОТЕЦ. Давненько я нигде не был. У тебя тут хорошо.
ПЕТР. Мама сказала, что ты никуда не ходишь.
ОТЕЦ. Не хожу. Но мне надо было ненадолго выйти из квартиры. Мама словно ненормальная. Все время переносит вещи из комнаты в комнату… Все время что-то ищет. Все вынюхивает. Я боюсь за нее. Она все слишком близко к сердцу принимает. Весь мир ее волнует.
ПЕТР. Она за тебя боится. Говорит, ты куда-то телефон запрятал.
ОТЕЦ. Ну да… За тебя она тоже боится.
ПЕТР. Ну да…
ОТЕЦ. Хм… (Открывает бутылку пива, которую принес с собой. Наливает пиво в стакан и ладонями выгоняет еще несколько пузырьков.) Я тебя хочу спросить об одной вещи. В телефоне последний набранный номер записывается?
ПЕТР. Это зависит от типа телефона.
ОТЕЦ. Предположим, это телефон, похожий на тот, что у нас дома.
ПЕТР. Как это — похожий?
ОТЕЦ. Очень похожий.
ПЕТР. Ты имеешь в виду, такой же?
ОТЕЦ. Ну.
ПЕТР. Если это так, как ты говоришь…
ОТЕЦ. Это он.
ПЕТР. Думаю, что в вашем телефоне последний номер сохраняется. А почему ты спрашиваешь?
ОТЕЦ. Не важно. Я с техникой не очень-то. Ты ведь меня знаешь. (Пьет пиво.)
ПЕТР. У меня тоже вопрос. Может на тебя смотреть твое собственное одеяло?
ОТЕЦ. Ну… если ты имеешь в виду нормальное одеяло… то не может.
ПЕТР. Я так и думал.
ОТЕЦ. Ну… а есть способ снова набрать этот номер?
ПЕТР. У вас на телефоне есть кнопка «R». Когда ты ее нажимаешь, набирается этот номер.
ОТЕЦ. Просто нажать «R»?
ПЕТР. Да. Говорю же тебе.
ОТЕЦ. Вот это «R». (Вынимает из сумки пропавший телефон.)
Петр смотрит на Отца с удивлением.
Я его на всякий случай с собой ношу… Можно у тебя включить?
ПЕТР. Можешь с моего телефона позвонить.
ОТЕЦ. Там этот номер спрятан…
ПЕТР. Какой номер?

• « МОТЫЛЬКИ И СТРЕКОЗЫ
• » ТОРЧ