Сержант: — Ну бомжи-то живут потихоньку. Как только совесть потеряют, наши их зачищают. Они разойдутся на недельку, потом опять свои шалаши ставят.
Паша: — А если я там землянку себе выкопаю? Будешь моей «крышей», прикроешь от своих?
Сержант: — Не. Не прикрою. Я к тем ментам не имею никакого отношения, у нас свой отдел, при «железке».
Паша: — Да все вы одна контора, погоны у тебя просто мелкие. Что ты можешь?..
Сержант: — Ну, кое-что и я могу. Тебя, например, прищучить.
Паша: — Это ты можешь. Даже удивительно, что ты такой добрый сейчас.
Сержант: — А чего злиться? Баба меня с утра полюбила, водки я выпил, завтра – в отгулы после рейса. Погуляю, день рождения по-человечески отмечу…
Голос по радио: «Здравствуйте, товарищи пассажиры! Говорит радио поезда «Москва-Новореченск». Передаем срочное сообщение! Только что к нам обратился… странный человек. Впрочем, не столько человек странный, сколько просьба у него необычная. Сейчас он ее сам выскажет. Представьтесь, уважаемый. Как вас зовут? — «Мо…, мо… Михаил Семенович». Вы – пассажир нашего поезда. Откуда вы едете, куда и по какому поводу? – «Из Москвы. В командировку».
Паша: — Вот Моисей! Мы за это удовольствие из своего кармана платим, а он и тут за казенный счет все получил. И назвался-то не своим настоящим именем…
Сержант: — Ну-ка тихо ты!
Голос по радио: «Вы хотите поздравить кого? – «Сержанта Лехманова». – А что это за легендарная такая личность – сержант Лехманов? Это – герой-танкист или, может, командир лихих разведчиков? Вообще, он сержант какой армии? – «Он не армии, он в милиции сержант» – В милиции? О! Тогда он, должно быть, задержал и обезвредил какого-нибудь особо опасного преступника? Или даже несколько особо опасных преступников? Михаил Семенович! А вы ведь сержанта Лехманова раньше, до поездки, не знали, нет? А я знал. И я не слышал, чтобы он прежде совершал какие-то подвиги. Похождения героические у него были, а подвигов – нет. Да и похождения у него были такие, о которых в приличном обществе не принято рассказывать. Значит, свой подвиг он совершил недавно, в течение этой вот поездки. Скажите нам, что же он все-таки сделал хорошего, что вы сочли своим гражданским долгом донести до всех нас и про дела его, и про фамилию с этим его, сержантским, званием? Он просто сержант? Или старший? А может, всего лишь младшенький?
(Сержант по ходу этой тирады все больше впадает в ярость: «Сука! Вот сука! Ладненько! Встретимся еще с тобой», и т.д.)
Моисей (в радио): «Ну зачем вы так, молодой человек! Никаких подвигов он, может, и не совершил. Не всем же в жизни подвиги совершать». — «Не всем, согласен с вами, но сержантам можно». – «Просто у сержанта Лехманова сегодня день рождения, и он попросил меня заказать для него песню». – «Вот так вот, даже попросил. А то я смотрю на вас и не вижу, чтобы вы сами, искренне и по велению, так сказать, души пришли сюда песню для милиционера заказать. Ладно, Михаил Семенович, уважим сержанта Лехманова песней, раз уж вы сюда для этого пришли. Что слушать-то будем?» Моисей: «Я не знаю. Он просил что-нибудь веселое». -«Веселое? Хорошо. Поставим веселое».
(Звучать может что угодно, на вкус режиссера)
Сержант уже в полной ярости: — Сука! Мразь! Раздавлю гада!
Паша: — Ты про кого, про Моисея, что ли?
Сержант: — Да при чем здесь Моисей ваш! Про радиста. Этот подлец последнюю практику проходит, диплом у него, а потом сразу бригадиром поезда поставят.
Паша: — Ну тогда ты его уже не достанешь!
Сержант: — Сейчас успею. Студент херов!
Паша: — А за что он тебя так? За что он тебе сейчас отомстил-то прилюдно, на весь поезд?
Сержант: — Да прижал я этого баклана пару раз по дороге в Москву.
Паша: — Ну, значит, не по делу прижал, раз он так тебе ответил.
Сержант: — Молчи! По делу, не по делу. Вот козленыш, запомнит он меня, падла, на всю свою жизнь запомнит!..
(В купе входит Моисей)
Сержант: — Зря ты так поступил, Моисей. Мне очень не понравилось твое поздравление.
Моисей: — Так, я-то что ж, это ведь он все – юноша.
Сержант: — Юноша тоже ответит. А ты что сидишь, Моисей?!
Моисей: — А… что?
Сержант: — Тебе были заказаны сигареты и водка. Доставай.
Моисей: — Я не купил. Я деньги с собой забыл взять.
Сержант: — Сейчас вспомнил?
(Моисей пробует найти защиту у Паши, но тот в замешательстве, он почуял настоящую угрозу от сержанта.)
Сержант: — Бери деньги и ступай, купишь хорошей водки, литр, и дорогих сигарет.
Паша: — Не нужно дорогих сигарет, я не курю дорогие сигареты…
Сержант: — Я курю.
Моисей: — Позвольте, я чемодан достану.
Сержант: — Зачем тебе чемодан?
Моисей: — У меня деньги там. Тех, что в кошельке, не хватит на хорошую водку и дорогие сигареты.
Сержант: — Ну доставай.
(Моисей чуть дольше, чем надо бы, копается. Он задумал бежать и пытается собрать все необходимое.)
Сержант: — А паспорт тебе зачем?
Моисей: — Ну… вдруг от поезда отстану…
Сержант: — Я тебе отстану! Дай сюда документы свои, и деньги тоже давай. (Открывает портмоне, отсчитывает несколько бумажек) Держи, этого хватит — и на сигареты, и на водку. Можешь себе даже пепси-колы взять. И – быстро!
(Моисей уходит. Поднимается и Паша)
Сержант: — А ты куда? Тоже бежать задумал?
Паша: — Да нет, я… стаканчики ополосну вот.
Сержант: — Ну давай. У тебя-то где вещи?
Паша: — Да какие у меня вещи?
Сержант: — Встать! Руки за голову! (Обыскивает Пашу, забирает себе его паспорт) Иди!
Сержант в одиночестве изучает документы Моисея и Паши. «Моисей Соломонович Нагельман, родился в Одессе. Так, регистрация московская. Документы в порядке. Паша. Ну, где родился Паша, я знаю… О! О! Как тебя по стране-то носило! Регистрация. С регистрации снят. И давно. Ну бомж, что с него возьмешь…»
Моисей и Паша возвращаются одновременно.
Моисей: — Вот водка, сигареты, шоколад.
Сержант: — А пепси-колы почему себе не взял? Денег, что ли, пожалел?
Моисей: — Я не пью такие напитки.
Сержант: — А, ну и правильно!
Моисей: — Можно мне получить мой паспорт и портмоне?
Сержант: — Сбежать хочешь? Не выйдет. А ты ведь и без документов уже готов сбежать, а? И без денег? По глазам вижу, что готов. Этого я допустить не могу. Понаплетешь там про меня напраслины всякой. Ладно, если в поезде, тут-то я разберусь. А если где на чужой станции? И ведь тебе могут поверить, что сержант Лехманов нехороший. Поверят не потому, что ты такой правильный. А потому, что ты такой трезвый. Какой отсюда следует вывод? Надо, чтобы ты выпил водки. И побольше. Давай-ка, Моисей, полезай наверх. Полезай, полезай.
Моисей: — Зачем? Там не мое место. Мое место – нижнее.
Сержант: — Не полезешь?
Моисей: — Нет.
Сержант: — Даже под угрозой отстрела?
Моисей: — Вы не сделаете этого!
Сержант: — Не знаю, не знаю. (Бьет Моисею по печени, тот складывается пополам, сержант подталкивает его к окну и пристегивает наручниками к кронштейну верхней полки) Вот так-то будет лучше. А то ты, я вижу, бунтовать уже готов. Успокойся, Моисей.
Паша: — Я где еду? Я еду в комфортабельном вагоне или в вагон-заке? Землячок, что-то ты перебарщиваешь.
Сержант: — Спокойно, Паша. Спокойно. Я знаю, что я делаю. Наливай давай. Жаль, второй пары наручников нет. Для тебя. Хотя зачем они? Ты-то от водки никуда не убежишь. (Сержант закрывает дверь в купе)
Картина 17. Серега и Воробей идут по вагону.
Серега: — Никогда не следует возвращаться к женщине, от которой ты однажды ушел. Но часы я у Любы забыл. Жалко оставить – батин подарок.
Воробей: — Смотри-ка ты! Наши попутчики закрылись зачем-то. (Пробует тихонько толкнуть дверь, она не поддается) На замок заперлись, музыка орет какая-то. (Прикладывается ухом к двери) Сержант опять здесь. Кажется, ругаются. Или спорят. О! Пьют! Странные какие-то звуки, как будто плачет кто.
Серега: — Оставь ты их. Пойдем, попрощались же мы с ними. Незачем возвращаться. Это плохая примета.
Воробей: — А вдруг они Моисея обижают?
Серега: — А ты что, защитить его хочешь? Пусть наконец сам себя защитит, не мальчик уже давно.
Воробей: — Ну, он какой-то… беспомощный.

• « МАРГАРИТА
• » Аэродром подскока