Серега: — Не хватит, еще возьмем. Водки теперь в России опять столько, что всем-всем-всем хватит! У нас какой вагон?
Воробей: — Да уж пришли. Вон и хозяйка наша. (Подходит к Любе.)
Воробей: — Добрый вечер, хозяюшка.
Серега (смотрит на бэдж): — Здравствуй, Любонька!
Люба: — Здрасьте, здрасьте. Поторопитесь, граждане пассажиры, отправляемся уже. Так… (внимательно смотрит на двух друзей) Пятое купе у вас.
Серега: — А кто у нас в соседях? Девчонки?
Люба: — Посадила бы я вас к девчонкам, как же. Кобели.
Воробей: — Обижаешь, хозяйка. Мы вполне приличные еще мужчины.
Люба: — Вижу я, какие вы приличные, водкой за версту тащит.
Серега: — Ну так: вокзал-перрон-прощание, и мы едем в ваш родной новореченский край. Девчонок, значит, нет. Может, хоть женщины?
Люба: — Мужики у меня в пятом купе едут. Один — интеллигент, а второй вроде вашего будет, гуляка. Вы смотрите, тихонько себя ведите, а то у нас охрана нынче строгая, особенно Сашок. Этот вообще отмороженный милиционер.
Воробей: — Ну, это не страшно. Когда ты к людям по-хорошему, они к тебе так же. Даже если это и менты.
(Объявление по вокзалу: «Скорый поезд «Москва-Новореченск» отправляется с первой платформы. Будьте осторожны».)
Люба: — Зеленый дали! Давайте быстрее в вагон, заболтали меня совсем.
***
Картина 4. Серега и Воробей идут по вагону. Вещей у них немного: у одного — сумка через плечо, у другого – небольшой рюкзак.
Серега: — Так, второе купе, третье, четвертое. А вот и наше. Смотри, Воробей, нас здесь ждут – дверь открыта.
Воробей: — Ждут, как же!
Серега: — А чего? Везде двери закрыты, только в нашем купе нараспашку.
Моисей сидит на левой полке, Паша лежит на правой, уперся взглядом в потолок. Тягостное молчание после размолвки.
Серега: — Добрый вечер, господа! (Переводя взгляд на Пашу) И товарищи. Тоже. Добрый вечер.
Моисей: — Здравствуйте.
Воробей: — Здрасьте, соседи. Так, наши места, конечно, верхние. Надо было «СВ» взять. Там в купе всего два места. И оба нижние.
Моисей делает вид, что подвинулся к окну, освобождая место:
— Присаживайтесь.
Паша не реагирует на ситуацию, не встает, чтобы освободить место вошедшим. Серега садится рядом с Моисеем, Воробей пятится в коридор, устраивается на откидном стуле.
Воробей: — Ничего. Не беспокойтесь, хозяева, я здесь посижу.
Моисей: — Ну какие же мы хозяева и какие же вы гости? У нас у всех права одинаковые.
Паша: — Права одинаковые. Обязанности вот почему-то у всех всю жизнь разные (отворачивается лицом к стенке).
Какое-то время в купе висит молчание.
Воробей: — Сереж, ты спроси у них, ничего, что мы здесь сидим, мы им не сильно помешали? Что-то они молчат как-то вызывающе. У нас осталось?
На последний вопрос вскидывается Паша, садится. Серега достает початую бутылку водки, там уже немного совсем:
— На раз выпьем?
Воробей: — Ты как хочешь, а я свою долю на два раза разделю.
Серега: — Ну тогда пей первым.
Паша смотрит, как Воробей делает глоток, передает бутылку Сереге, тот прикладывается долго. Паша громко сглатывает слюну.
Воробей: — Э-э! Не увлекайся, отдай.
(Забирает водку, медлит, смотрит на Пашу)
Паша: — А-а-а мне? Мне нужнее, мне надо, я заплачу. (Опять лезет за деньгами.)
Воробей: — Засунь свои деньги себе в жопу. И научись говорить человеку, которого ты в первый раз видишь в своей жизни, «здравствуй». Ведь он еще не успел сделать тебе ничего плохого. (Допивает.)
Серега: — Пойдем покурим, Воробей, да и устраиваться на ночлег станем.
Воробей: — Пойдем. (Уходят.)
Паша неудобно вытягивается на полке, поскуливает от головной боли и тоски.
Моисей: — Да уж, как-то вы некорректно себя повели. Что уж, в самом деле, не поздороваться-то было?
Паша: — Водки мне, водки! Дайте мне водки…
Моисей: — Да где ж я ее возьму? Нету у меня. А вот таблеточки есть. Я сейчас поищу. Цитрамончик, аспиринчик – вам, глядишь, и полегчает.
(Возвращаются Воробей и Серега)
Воробей: — Ни хрена ему сейчас не поможет, кроме алкоголя. Давай, Сереж, открой.
Начинается процедура возвращения Паши к жизни. Моисей сбегал ополоснуть стакан из-под чая. Серега ищет в своем рюкзаке водку, Воробей усаживает Пашу в угол к окну, проверяет, сколько в нем жизни осталось. Поднимает руку Паши, роняет, как доктор, приоткрывает ему веки, заглядывает тому в глаза.
Моисей трогает Серегу за плечо, благоговейным шепотом спрашивает:
— Ваш товарищ — доктор?
Серега: — Какой, к черту, доктор!
Моисей: — Но у него такие профессиональные манипуляции…
Серега: — Алкоголик он профессиональный, знает, как это все бывает и что надо делать, по себе знает.
Воробей: — Хватит трындеть! Водки дайте. (Сереге) Много не наливай, грамм пятьдесят. Если его стошнит, чтобы не жалко было. (Берет стакан, протягивает его Паше.) Сам выпить сможешь?
Паша пытается взять стакан, пальцы не слушаются:
— Не-ет, пальцы судорогой свело.
Воробей, придерживая за спину Пашу, подносит стакан к его рту:
— Пей.
Моисей: — Господи боже мой, страсти-то какие, страхи-то какие! До чего же люди себя довести могут!
Серега: — Да не причитай ты как баба. Ну что, Воробей?
Воробей: — Лей еще. Уже побольше, грамм со сто. Первая хорошо пошла. (Опять вливает в Пашу водку, тот стучит о стакан зубами.)
Воробей: — Щас полегчает. Третью уже сам пить будешь.
Паша: — Спасибо, мужики, спасли.
Моисей: — Не приведи, Господи, еще раз такое увидеть.
Паша: — Моисей, а ты вот сейчас какого бога поминаешь: нашего, православного, или своего?
Серега: — Ожил, черносотенец. А по-моему, если он, конечно, есть, Богу по барабану, кто из нас православный, кто иудей. Давайте как-нибудь поудобнее устроимся. Разольем что тут осталось за знакомство.
Паша: — Пятьсот минус сто пятьдесят на четыре ровно не делится.
Серега: — Что ты бормочешь?
Воробей: — Мы по булькам разделим.
Серега: — А! Это он посчитал, сколько он из нашей бутылки отпил и сколько в ней на всех осталось.
Моисей: — Я сейчас колбаски достану, хлеба.
Паша: — Это которую ты ночью не доел?
Моисей: — Опять вы, Паша, за свое. Только что с Богом чуть не встретились, а такие мелочи высчитываете.
Паша: — И то правда. (Приподнимает бутылку) Мало на всех-то. Как вы думаете, ресторан в поезде есть?
Серега: — Да как же ему не быть в фирменном поезде! Более того, он – в соседнем вагоне.
Паша: — Я схожу. Отметить надо, возвращение-то мое. Так прихватило, думал, сейчас мотор переклинит.
Паша уходит. В купе заглядывает Люба:
— Белье брать будете? Сорок рублей комплект.
Серега: — Будем, хозяюшка. Я сам за ним приду, попозже. А что, Любушка, окно в купе открывается? Душновато как-то здесь, казармой пахнет.
Моисей: — Это – носки Паши, вон он их сушить повесил.
Люба: — Окно? Вряд ли, вагон старый. (Подходит, пробует открыть) Ну помогите кто-нибудь!
Серега (торопясь на помощь, успевает огладить Любу и по талии, и по заднице): — Меня Сергеем зовут, Любонька.
Люба (немного смутившись): — Очень приятно. Сережа, давайте вместе, рывком.
Серега: — Рывком – это мне нравится. В рывке – столько жизни, столько эмоций. И столько удовольствия, если он удался. Ну: три-четыре!
(Открывают окно. Серега выбрасывает на улицу грязные Пашины носки.)
Серега: — Люба, вы оставайтесь с нами. Сейчас Паша вернется из ресторана, Моисей закуску организует, посидим. Воробей, а у нас-то пожрать ничего не осталось?
Воробей: — А что, у нас что-то было? Что-то не припомню. Оставайтесь, Люба.
Моисей: — Нам всем будет приятно.
Люба: — Нет-нет. Нам по инструкции нельзя с пассажирами гулять.
Серега: — Любонька! Все инструкции, а служебные в первую очередь, пишутся только для того, чтобы их нарушать.
Люба: — Нет, мне уборку в вагоне еще надо успеть сделать. Спасибо.
Серега: — Ну я тогда провожу тебя. Белье опять же возьму.
(Люба и Сергей уходят.)
Воробей: — Давай, Моисей, по маленькой, пока никого нет.
Моисей: — А удобно это? Неловко как-то.
Воробей: — Неловко на потолке спать. А выпить – всегда удобно. (Разливает)
***
Люба и Сергей в служебном купе.
Сергей: — А где ваша сменщица?
Люба: — Заболела перед самой поездкой. Подмену не успели вызвать. Одна я, так устала за рейс.

• « МАРГАРИТА
• » Аэродром подскока