и так, в итоге, и случилось.

И вообще, что происходит с человеком,
всегда логично и закономерно.

Ф А У С Т: Но есть и логика другая,
У него было много способов,
чтоб избежать трагедии.
Но он упорно не хотел воспользоваться ими.

Сидел бы в Белом Доме, под охраной,
вняв голосу инстинкта, и ничего бы не случилось.
И это было бы вполне логично.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Но всё случилось,
как случилось; так срослись события.

В том весь и фокус, что у него инстинкт молчит …
Но, тем не менее, закономерность есть всегда:
он ожидал прихода смерти,
а Бут хотел убить — не обязательно его,
ну, хоть кого-нибудь — и их желания схлестнулись,
дополнили друг друга, … и их пути пересеклись.
И в этом логика прихода смерти.

И, кстати, вот заметь, —
никто из руководства северян, нутром почуяв для себя угрозу,
не захотел и не рискнул поехать с ним в театр:
ни главнокомандующий войсками, ни военный министр, ни госсекретарь,
ни спикер палаты представителей, ни даже почтмейстер.

Ф А У С Т: Они нашли удобные отмазки, чтоб в этот вечер
не находиться рядом с президентом.
Должно быть, нюхом чуяли,
что это, так сказать, мероприятие
не кончится для них добром.
У них — в отличие от него — инстинкт сработал чётко.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Да он и не настаивал на их присутствии …

Давно замечено, когда никто не хочет плыть на корабле,
то, значит, — он потонет.

Ф А У С Т: … Как будто кем-то всё заранее подстроено
и всё разыграно по нотам:
театр, куда он прибыл, стал для него ловушкой,
охранник отлучился выпить виски,
не захотел приехать Грант с охраной.

Случайности спасают одного, другого — губят.
Должны напасть на одного, а нападают на другого.
Повздорили супруги —
кого-то это сберегло, другого — погубило.
И можно так продолжить …

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: На первый взгляд всё это —
случайные события, но если их становится сверх меры,
то их уже несложно свести в закономерность …

Неужто Линкольн сам поехал бы в театр
на собственную гибель,
когда бы не чувствовал реально мощь и силу нитей,
которые упорно его туда влекли …
И он, в конце концов, им покорился.

Он больше был не в силах им противостоять.
К тому же он точно знал, что там —
в театре — должно случится что-то,
что там он сбросит с плеч невыносимый груз.

Ф А У С Т: И Бут наверняка попался тоже
в самим же им расставленные сети.
Короче, ему тоже не повезло — «попал» мужик в засаду.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Я думаю, что каждый человек,
окинув взглядом свою жизнь,
наверняка припомнит ситуацию,
когда он начинал вдруг чувствовать себя
попавшим под каток событий,
когда он начинал осознавать, что он,
как поезд, несётся в колее.
…И вот уже не в силах никуда свернуть,
и что-то поменять в своей судьбе …

Ф А У С Т: … А незнакомый, всемогущий стрелочник
переключает стрелки на путях, …
по одному ему понятной схеме.

Да, это мне знакомо!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Так было с Линкольном
и Бутом, когда они зашли в театр.
Два их локомотива, несущихся на всех порах,
должны были столкнуться.
Для Бута тем локомотивом было желание убить,
для Линкольна — неудовлетворённость жизнью,
стремление избавиться от самого себя.
И их желания настолько захватили их,
что встреча между ними стала неизбежной.

Ф А У С Т: Короче,
сегодня они оба попали под каток,
попали в круговерть событий,
откуда им уже не выплыть —
воронка затянула их обоих,
и им уже не вынырнуть …

Фауст и Мефистофель снова наблюдают за Линкольном и его женой, сидящими в ложе за событиями в зрительном зале.

Ф А У С Т: … А, кстати, о жене.
Смотрю я на неё и Линкольна.
Такое ощущение, что это — не муж с женой,
а два чужих друг другу человека:
их ауры совсем несвязанны, и не пересекаются.
У любящих такого не бывает!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: С чего бы им пересекаться,
поскольку накануне они опять переругались
в несчётный раз за эти 20 лет.

Могу добавить больше,
он не был бы убит сегодня, когда бы её любовь
была бы для него сейчас щитом защиты …

Давно замечено,
жена своей любовью, своими мыслями о муже
невольно создает вокруг него защитный кокон;
а, если нет любви,
жена не только противодействует карьере мужа,
но и несёт с собою смерть ему…
Так что, увы, сейчас
на Линкольне такой защиты я не вижу.

И вот они сидят
два человека в конец уставшие
от их этой совместной жизни.

Ф А У С Т: … Заметь, какая аура у Линкольна
и рыхлая, и тонкая.
Мне кажется, любой удар извне
реально может оказаться для него смертельным …
С такою аурой погибнешь от любого пустяка, …
да хоть от комариного укуса!
Фактически, сейчас он беззащитен.

… Неужто кто-то внешний
своим воздействием смог развалить её?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Не кто-то, а он сам!

Чем больше тяготился он своим постом,
тем больше излучал флюидов,
манящих и зовущих смерть.

… Никто извне, как ни старайся,
не в состоянии установить
на человеке метку смерти
или разрушить его ауру,
пока он сам не сделал это …

… Пожалуй, лишь для простака, смерть —
нечто, приходящее извне.

Ф А У С Т: Но смерть действительно
наносит свой удар извне!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Извне приходит завершающий аккорд,
тот, что и виден всем обычным взглядом.
Но это — лишь последний штрих —
всего лишь верх, вершина айсберга.
Причины же сокрыты в глубине.

Как правило, простак не затруднит свои мозги
усиленным анализом причин,
он судит обо всём по неким внешним признакам,
не понимая сути тех процессов,
что скрыты в глубине.
Он понимает, смерть пришла,
когда последний гвоздь
вколочен в крышку гроба.

На самом деле сам погибший
себе выносит приговор,
а киллер … только лишь палач,
которого погибший сам к себе призвал
для исполнения приговора.

Ф А У С Т: А все-таки, вот киллер
направил дуло пистолета в цель и выстрелил.
Скажи, какое дело пуле,
летящей к цели по прямой,
до жертвы, стоящей перед ней?!
Она легко пробьёт и так: и ауру, и тело!
Неужто грубому свинцу
так сложно сделать дырку
в нежнейшей ауре?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Опять ты ничего не понял!
Начнём с того, что пули не летают по прямой!..

Ужели ты и впрямь такой наивный,
что думаешь, что киллер волен в выборе,
куда ему стрелять?!

Он выстрелит туда, куда написано в сценарии!

И, если он по ходу пьесы забудет что-то важное,
суфлёр ему подскажет
и сам укажет точно место,
куда ему направить дуло пистолета, …
и даст сигнал, когда нажать курок.

Ф А У С Т: А, если время
для прихода смерти ещё не подоспело,
то режиссёр устроит так,
чтоб создалась осечка,
или направит пулю мимо цели?
Примерно так, … что ли?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Не сомневайся,
никакой игры случайностей не будет,
и пуля полетит туда, куда прикажут!

И будь уверен, ни пуля, ни кинжал
не ранят и не повредят физическое тело
в том месте, где аура в порядке,
и где её защитный кокон без повреждений.
… А повреждаться этот кокон
может только изнутри.

Когда защитный кокон невредим,
все злые мысли, порчи и проклятия
отскочат от него,
как мячик от бетонной стенки.

А стресс и страх —
вот два сильнейших чувства,
способных смять в лепёшку
твою астральную защиту,
создав внутри тебя вибрацию
и деформацию высших тел,
что открывает доступ смерти.

На поле боя сразу, в первые минуты,
бесславно погибают те, в ком поселился страх.
Солдат в окопе, трясущийся от страха,
уже и так лишил себя защиты,
приговорив себя на смерть.
Сначала убивает сам себя,
когда позволил страху ошеломить себя, …
а уж потом смерть просто завершает дело,
легко добив его.

Ф А У С Т: Я видел,
что когда у труса от страха руки затряслись,
то аура трясется вместе с ним!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: На самом деле всё не так!
Эмоция всегда первична!
Сначала поселился страх,
а уж потом поверхность
ауры дрожит и покрывается «испариной»,
затем трясутся руки и поджилки,

• « НАХЛЕБНИЧЕК
• » Про здоровых и больных.