Он это чует и точно знает,
что с этого момента
путь для него расчищен и свободен от охраны,
что никаких препятствий и случайностей не будет …

Ф А У С Т: Меня бы такое, с позволения сказать,
внезапное везение насторожило бы и спугнуло.

Как он не видит, что всё заранее подстроено:
уж слишком подозрительно и гладко всё идёт,
как будто, как по маслу.

Ведь очевидно, кто-то его манит в мышеловку,
его руками кто-то «загребает жар».
Неужто он не понимает, им рулят, как хотят,
что здесь он только пешка
в какой-то дьявольской игре,
которую пожертвуют, чтоб получить ферзя…

Хотя, …
как только «Мавр» исполнит своё дело,
он может уходить …

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Как опытный актёр,
он чувствует, что происходит в зале …

Пока что ничего не предвещает неудачу,
ничто не вызывает подозрений,
и он спокоен, как удав, перед прыжком,
держащий свою жертву под прицелом.

Возможно, до сего момента
он, как профи, по атмосфере в зале,
по настроению зрителей и по игре актёров
ещё пытался, как-то разобраться,
удастся ли спектакль,
провалится иль его ждёт триумф.
И где-то в закоулках его души
ещё таились смутные сомнения,
что всё это подстроено…

Но в сей момент сомненья его больше не тревожат.
Какая ему разница, в конце концов,
откуда подошло везение:
сложились ли события само собою,
иль кто-то их подстроил
и срежиссировал всё до последней реплики и жеста.

Пусть это — даже дьявольский спектакль,
где он играет чью-то роль.
Ведь главное, в конце концов, не это!
Он видит, что удачно всё идёт,
течёт всё как по маслу,
в согласии с его задумками,
и никаких случайностей и отсебятины не будет,
и вся эта массовка во всём играет на руку ему.

Бут по призванию артист, а не убийца.
Исполнить роль убийцы в драме —
пожалуй, это для него не сложно …

Ф А У С Т: Вот только пистолет в кармане у него не бутафорский …

Мечта актёра, выйдя на подмостки сцены,
почувствовать поддержку зала, сцены и кулис
и в ходе пьесы, наконец, поймать кураж.
Но я уверен, и для киллера необычайно важно
интуитивно чувствовать, что он попал в струю.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: А он и чувствует,
что он попал в струю!
Он знает точно, что «игра пошла»,
что он поймал кураж.
Он начинает думать, он — везунчик,
и что удачу ему преподнесли на блюдце,
фортуна подпевает в такт ему…

Сомненья все отброшены,
он знает, точно, что он должен сделать …

Для киллера предугадать несложно,
удастся покушение или нет.
Ещё задолго интуиция ему подскажет,
что с ним случится — успех или провал.
И, если накануне перед делом от страха затрясутся руки
и страх сомнений не позволит мирно спать,
то, значит, нюх настойчиво твердит,
что покушение не удастся,
пока не поздно надо дёрнуть за стоп-кран.

Ф А У С Т: А, впрочем, этот голос можно заглушить,
приняв «сто грамм для храбрости»!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Вот только Буту
незачем употреблять «сто грамм»,
чтоб руки не тряслись в ответственный момент,
когда придётся нажимать курок.
Он в сей момент и накануне
уверен был в успехе на все сто!

Ф А У С Т: … Смотри, как всё внезапно замерло
и стало как будто, как в замедленном кино.
А там!.. Смотри!..
Там кто-то потерял сознание,
наверное, от духоты!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Да духота здесь совершенно ни при чём!
То смерть раскрыла свои крылья!

Ф А У С Т: Смерть — именно для Линкольна?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Совсем необязательно — для всякого,
кто в сей момент ей попадётся под руку,
на ком учует столь знакомую ей метку…

Ф А У С Т: … Такое впечатление,
как будто всё пространство
заполнено густой и вязкой паутиной,
которая сковала всех!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Она не столько всех сковала,
скорей — обволокла и убаюкала.

Ф А У С Т: Послушай, я уже совсем запутался:
не понимаю, где здесь спектакль, разыгранный по нотам,
а где — импровизация;
где — мистика, а где — реальность?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Здесь нет импровизации,
здесь всё продумано до мелочей …
Во всём заметна твердая рука,
которая расставила всех кукол по местам
и никакого самотёка здесь не будет…
И никакой нет мистики,
здесь всё вполне реально …

Ф А У С Т: … Как воздух загустел,
у всех замедлились движения,
и время нестерпимо долго и тягуче потянулось?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Мы видим,
что движения замедлились,
но этого они не замечают,
для всех всё, как обычно, как всегда
и внешне ничего не изменилось.

Однако точка невозврата пройдена,
и ход событий стал необратимым.
И, обрати внимание:
зал полон, но события на сцене
уже ни для кого не интересны.
Все ждут начала основного действа,
что обещает быть намного интересней,
и ради этого они сюда пришли…

Все только наблюдают, но ни на что не реагируют,
и не способны больше повлиять на ход событий.

Подобное случится и тогда, когда
погибнут и другие президенты.
Тогда охранники их тоже
задремлют в тёплой паутине
и, как зеваки, с любопытством
за всем бесстрастно будут наблюдать.

А на вопрос, когда их спросят:
«И, где ж вы были в тот момент?!» — ответят,
что в тот момент они куда-то «отлетели».

Ф А У С Т: Причём все сразу?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: И сразу, и одновременно!..
Провалы в памяти вдруг обнаружатся у всех?..

… Сейчас все в паутине кроме Бута,
для всех остановилось время,
но лишь не для него.

Он как бы пребывает в параллельном мире,
и, как в туннеле, без помех подходит к цели,
где больше
ему никто не в силах помешать …
Всем всё равно, никто уже не хочет
мешать ему исполнить приговор.

Ф А У С Т: Да вижу я,
никто ему мешать не хочет!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: От него требуется только самый минимум:
направить дуло и нажать курок.

Ф А У С Т: Да, как удобно —
не надо думать ни о чём и ничего придумывать.
Пришёл на всё готовое …
Какой-то дядя всё уже придумал за тебя
и всё устроил.

Устроили всё без тебя,
и всё преподнесли на блюдце!

Ф А У С Т: Мне кажется,
что в сей момент он просто робот,
запрограммированный убивать,
и никакие мысли и сомнения его не гложут.
Сейчас он просто зомби, одержимый целью,
зашитой намертво в его мозгу.
Его уже ничто не остановит,
какие бы преграды ни стояли.
Такой субъект всегда настигнет жертву!

… А вот и выстрел!

Смотри, как развернулись восемь высших тел*),
как восемь лепестков тюльпана …

… Его душа парит над бездыханным телом,
вдруг обнаружив,
сколь непрочна и зыбка пуповина, связующая их.

…Мне кажется, сейчас ей хорошо,
освободившись от телесных пут
в одно мгновение, обретя свободу,
к которой так стремилась.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: … Цветок тюльпана,
оторвавшийся от стебля, живёт недолго.
Один, два дня и всё —
и лепестки его завяли, … отвалились.

И так же высшие тела.
Когда оборвана серебряная нить,
они, как лепестки тюльпана,
через три дня утратят связь с холодным телом,
увянут, распадутся …

Ф А У С Т: … С таким ранением
смерть наступает в тот же миг:
оно — несовместимо с жизнью.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Но всё же, по правилам,
три дня решается вопрос о возвращении в тело
Три дня они ждут ясности в судьбе, в течение которых
покойник может быть успешно воскрешён.
Но если связь утеряна бесповоротно,
их миссия считается законченной.

Как вазы, когда роняют их
неосторожно на каменистый пол,
тела крушатся в мелкие осколки,
на 3-й, 9-й и 40-й день
когда приходит смерть.

Три дня, как беспризорники,
они не знают, как им быть,
что ждёт их впереди.
Предвидится ль возврат обратно в тело
и продолжение начатого пути,
или опять — земное воплощение.

Ф А У С Т: … И снова колесо свершило оборот…
И вновь, в который раз последует рождение.

И вновь — расплата за грехи,
и снова — отработка кармы…

… Наверно, вот и всё?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Пока ещё не всё.
Его тела не до конца распались…

Остатки их, как призрак,
скитаются по коридорам в Белом Доме.

… А, кстати, вот и он.

• « НАХЛЕБНИЧЕК
• » Про здоровых и больных.