Всех, кто пытался здесь проповедовать,
ждал драматический конец.
Воистину же говорят, что «нет пророков в своём отечестве» …
«Эх, Иерусалим, Иерусалим, побивающий своих пророков!»
За что же ты так не любишь их?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Но Иерусалим так ничего не понял,
и через 40 лет он будет стёрт с лица земли,
и на века исчезнет, как населённый пункт.

Ф А У С Т: … А, кстати,
обрати внимание на надпись на табличке.
Ведь, правда там написано: «Он Иегова»?
Я удивляюсь, вот как они могли набраться смелости,
и начертали там имя Бога,
ведь это им — под страхом смерти —
запрещено законом.
Я слышал, это слово промолвить мог единственно
священник перед алтарём.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Табличку написали римляне:
Пилат так приказал.
Хотя священники его просили не делать это …
Но кто-то ж должен был сказать им:
«Всё хватит убивать пророков!»

Да, Иерусалим надолго запомнил эту казнь!

Ф А У С Т: От страха люди спрятали глаза, чтобы не читать её.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Но прячь — не прячь глаза,
а от самих себя не спрячешься!

Они пусть даже косвенно,
но всё же чувствуют свою вину.
Да и желание хоть краем глаза
но бросить взор на человека,
который может быть и в самом деле был равен Богу,
побеждает страх.

Должно быть, они действительно предчувствуют,
что на Голгофе распнут того, кто в чём-то равен Богу …

Ф А У С Т: … Вот, видишь.
Он помогал другим нести их крест,
пытался им облегчить жизнь,
взвалил на спину грехи чужие.

И, что, в итоге, получилось:
теперь их крест готов прижать его к земле.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Не следует события
воспринимать буквально, чисто внешне.
Всегда старайся разглядеть во всём глубинный, потаённый смысл…

Взгляни на эту драму символично,
и попытайся для себя извлечь урок.

Тащить свой крест по жизни ты должен сам,
и это каждому вполне по силам,
тем более, судьба не даст тебе креста,
который будет неподъёмным.

Ф А У С Т: Но может, он хотел помочь им?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: А зачем?
Они уж точно в этом не нуждались.
Они прекрасно уживаются с грехами,
сожительствуют с ними «душа в душу»,
и, как они грешили раньше,
так и сейчас грешат,
и будут продолжать грешить.

А брать кому-то на себя грехи их
бессмысленно и бесполезно …
им это точно не поможет!

Ф А У С Т: Пожалуй, что ты прав!
Сегодня все они грешат всё так же,
как сотни лет назад,
и ровным счётом ничего не изменилось …

Вот только они-то продолжают жить в грехе —
его же через час распнут.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Когда один берёт грехи другого,
количество грехов не уменьшается!
Как жидкость в связанных сосудах
они перетекают от одного к другому.

Взяв на себя грехи,
он дал им место для новых прегрешений,
а сущность их греховная ничуть не изменилась.
От этого они не стали лучше,
и в мире сумма зла не изменилась.

Ф А У С Т: Но может, он тем самым
свершил пред Богом искупительную жертву?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: А зачем?
Бог в полной мере обладает всем, чем нужно —
он в полной мере гармоничен
и в жертвах не нуждается…

К тому же каждый человек —
он — тоже Бог и создан по его подобию,
и, согласись,
что жертвы самому себе не преподносят…

По сути, всё что творится на земле
легко вмещается в простую схему.
На самом деле
здесь алгоритм простой, как грабли, —
ты совершаешь действие,
и вслед за ним, как ни вертись,
последует возмездие.

Ф А У С Т: И чтоб не получить возмездие,
Бог не встревает в отношения людей.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Ну, наконец-то!
Ты просто молодец!
А то я уж подумал,
что весь урок пройдёт напрасно.
И битый час мы проведём впустую…

Ты понял главное, не разочаровал меня,
и оправдал мои надежды!

Ф А У С Т: … Вот интересно,
как из истории распятия могли создать религию?
Как Константину это удалось?

И мог ли император Константин достаточно об этом знать?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Пожалуй, что он знал
и знал об этом главное!

Сцена 4

Византия. Император Константин в белом одеянии.

Ф А У С Т: Скажите, император, вот говорят,
что вы создали Христианство, как религию
из своих личных и корыстных целей, поскольку
к моменту вашего восшествия на римский трон
оно уже сформировалось и стало
вполне реальной силой,
и вы воспользовались им,
для укрепления своей верховной власти.

А так же говорят, что вы,
как ловкий, оборотистый политик,
умелый конъюнктурщик,
как говориться, держали нос по ветру,
и именно чутьё дало вам шанс попасть в историю,
присвоить лавры основателя религии.

К О Н С Т А Н Т И Н: Как раз элита Рима
и выступала против,
боролась с Христианством,
считая, его врагом.

Мне стоило больших усилий
преодолеть её сопротивление.

Моя поддержка Христианства, в конце концов,
закончилась её расколом, распадом государства
и переносом его столицы в Византию,
которая и стала центром Христианства…

… В большой политике стечений обстоятельств не бывает,
тем более, случайных совпадений.

В процессах, влияющих на ход истории,
затронувших судьбу народов, государств
нет места для случайностей и совпадений:
там всё подчинено закономерностям.

Ф А У С Т: Как я могу себе представить,
вам перед подготовкой Первого собора
всё надо было обобщить
и привести к единому стандарту:
не только сформулировать мировоззренческий фундамент
но также подготовить кадры священников,
закрыть языческие храмы,
построить христианские.

К О Н С Т А Н Т И Н: Никто не собирался
закрывать языческие храмы,
тем более их разрушать.

Тогда одни самоубийцы могли бы решиться
на закрытие языческих святилищ, не опасаясь бунта.

Я неуклонно насаждал веротерпимость,
как ни крути, в вопросах веры насилие бессильно…

В конце концов, я думаю,
что каждый разберётся,
куда ему пойти, что ему ближе,
поймёт, кому молиться, языческим богам, иль Богу.

…История, в итоге, воздаст всем по заслугам,
сама своих героев расставит по местам.

… На свете всё рождается когда-то,
когда-то умирает.
Тогда, наверно, наступил момент,
когда язычеству пришла пора уйти в небытие,
процесс его упадка стал необратимым…

И, в самом деле,
лишившись вскоре государственной поддержки,
оно сошло с арены…

Ф А У С Т: «Король скончался —
да здравствует, Король!»

К О Н С Т А Н Т И Н: … Пора бы всем понять,
религии стеченьем обстоятельств не создаются,
а только велением сердца и внутренним горением.
Какая конъюнктурщина быть может в том,
во что ты веришь, чему ты посвятил всего себя,
что стало неразрывной частью твоей духовной жизни!

Ф А У С Т: Ну, хорошо,
допустим, я готов поверить,
что Христианство без вашего участия
не скоро стало бы государственной религией,
и вы отдали этому всего себя.

Но согласитесь, и это не является секретом,
в историю всегда вносились коррективы
в угоду правящей элите:
какие-то события скрывались,
одни свидетельства уничтожались,
другие подчищались,
а что-то просто сочинялось,
короче — представлялось в выгодном для власти свете.

И многие считают до сих пор,
что этой участи не миновали и Евангелия…

А всё же, у вас, отцов-создателей религии,
в наличии имелись десятки документов,
что открывало вам возможность для маневра;
и вы могли бы их скомпоновать, как вам угодно,
и сотворить из них любое религиозное учение.

К О Н С Т А Н Т И Н: Точнее, не десятки — сотни!
У нас в руках имелись сотни документов!

То были целые библиотеки свитков,
пергаментов на разных языках,
В архивах императоров хранились сотни текстов:
доклады, рапорты и донесения, …

Однако, все попытки свести их вместе
в единую концепцию так и остались тщетными.

… Тогда я просто разрубил «гордиев узел»,
отбросив большинство из них.

Та лёгкость и сознание исполненного долга,
которое я испытал тогда,
мне подсказали, что принял я
принципиально верное решение …
и бремя долга пало с моих плеч.

Ф А У С Т: Читая документы того времени,

• « НАХЛЕБНИЧЕК
• » Про здоровых и больных.