что никакие вновь открытые свидетельства,
лежавшие сто лет в земле,
не смогут изменить что-либо в вере,
не смогут пошатнуть устои Христианства.

Пойми, нельзя поставить судьбу религии
в зависимость от глиняных горшков,
полуистлевших свитков,
лежавших сотни лет в земле,
откопанных в руинах иль в архивах…

Запомни: фундамент веры не находится в земном.
Земное открывает путь для спекуляций, а по сему,
чем меньше будет в содержании Канона ненужных мелочей,
тем лучше,
чем меньше будет в описании религии —
в её фундаменте — земного, тем лучше для неё…

И, вообще, весьма опасно поставить судьбу вероучения
в зависимость от жизни частного лица,
пусть даже и пророка.

… Всё, что вершится на земле, подвержено гниению и тлену.
А посему, мирская жизнь не может быть фундаментом для веры!

Ф А У С Т: И даже мирская жизнь пророка,
которую берут за образец?!

К О Н С Т А Н Т И Н: Я создавал религию,
не опираясь на земное, поскольку,
весьма опасно брать земную жизнь за образец.

…Не следует искать в земном божественное —
его там не было и нет.
Нельзя поставить судьбу религии
в зависимость от грешной жизни человека,
пусть даже и пророка.
Того, кто тщится это сделать
ждёт неизбежно провал или конец.

… А в качестве Канона я выбрал документы,
в которых не было ненужных мелочей, и частностей.
Они просты и незамысловаты, поскольку путь к Богу прост.

Ф А У С Т: … И это правильно, чтоб «умники» потом
не задавали маразматических вопросов:
а что, а как, а почему?

… Один дурак способен умудриться задать вопрос,
который затруднит с ответом десяток мудрецов…

А что же всё-таки тебя подвигло
включить в Канон Евангелие от Иоанна?..
Мне кажется, никто не понимает толком,
о чём оно, в чём его скрытый смысл.

К О Н С Т А Н Т И Н: Вопрос действительно серьёзный, ключевой.
Хотя он тоже объясняется довольно просто…

В любой религии присутствуют реально две доктрины,
условно говоря, доктрины внешняя и внутренняя.
Одна для тех, кто сделал первые шаги в познании себя и Бога,
считай, для полуграмотной толпы,
другая же для тех, кто хочет «возродиться свыше».

В трёх первых из Евангелий изложена доктрина внешняя.
Считай, то — упрощённый вариант, доступный пониманию всем.
Четвертое — от Иоанна — для интеллектуалов.
И я, поэтому, включил его в канон.

В чём суть доктрины внешней.
Был некий человек, он жил, как идеал,
ты его должен взять за образец.

Ты должен, по возможности,
его во всём копировать, блюсти его заветы,
и это, в некой степени, тебя приблизит к Богу.

Ф А У С Т: Что ж, логика в том есть!
Не надо сильно шевелить мозгами.
Ты просто повторяешь, что написали в книжке,
идёшь проторенным путём.

К О Н С Т А Н Т И Н: … Такого человека во всеуслышание
провозглашают пророком, мессией, богом…

А вот по внутренней доктрине —
тебе придётся в полной мере работать над собой,
взглянуть в себя и попытаться там увидеть Бога.

Ф А У С Т: Да представляю!
Вот где раздолье для интеллектуалов!
Здесь для мистических умов — простор безбрежный!

К О Н С Т А Н Т И Н: На первый взгляд — простор безбрежный,
на самом деле — путь один.
Как сказано в Каноне: «Вам должно родиться свыше».

Ф А У С Т: В чём смысл рождения свыше?!…
Об этом мало кто сумеет рассказать.

Но, главное, как объяснить толпе,
зачем ей должно рождаться свыше.
Ей это не понять!

К О Н С Т А Н Т И Н: А ты попробуй,
поговори с ней языком, который ей понятен…

Хотя, действительно, толпа язычников воспринимает Бога,
как раньше, по-язычески, как главного начальника.

Ф А У С Т: … И, как начальника языческих богов.

К О Н С Т А Н Т И Н: Когда ты скажешь им,
что Бог — статуя или идол,
то это будет им понятно,
или, что Бог — конкретный человек —
с сомнениями, но с этим тоже смогут согласиться,
но то, что Бог находится внутри
и, главное, Он в них самих — сомнительно.
Сей тезис вне их разума и понимания.

Ф А У С Т: … Я понял, доктрина внешняя как раз для них,
для них язык простейших внешних символов.

К О Н С Т А Н Т И Н: … Но главное,
для них Бог — нечто непонятное,
а для меня, Бог — друг.

… Есть я и Бог, нам хорошо вдвоём,
мы с ним едины,
больше нам никто не нужен.
Когда мы вместе, в тот миг мне безразлично,
кто что когда-то говорил,
и что там написал в святых писаниях, …
писания тогда мне вовсе не нужны.

Ф А У С Т: А чувствуешь ли ты,
что ты родился свыше?

К О Н С Т А Н Т И Н: … Умом — навряд ли, скорее — сердцем!

Сцена 5

Кабинет Фауста. Фауст и Мефистофель.

Ф А У С Т: … Вот ты, я вижу, знаешь всё,
и для тебя нет тайн,
и никаких проблем не существует,
и на любой вопрос есть у тебя ответ.
Должно быть, ты и есть Мессия,
которого с надеждой
ждут грешники на рубеже эпох,
приход которого пророчат много лет
священные писания?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Забавно,
мне такая мысль ещё ни разу не забредала в голову …
Хотя, благодарю за комплемент, …
но выглядит комично, …
вот я и вдруг — Мессия!

Ф А У С Т: Но согласись, и это факт,
и Даниил, и Ванга, и Нострадамус
вещали дружно об одном и том же,
о том, что вот придут иные времена,
и землю снова посетит Мессия.

О том же можно прочитать у Иоанна Богослова.
Он тоже написал о том же, о тех же временах.

А времена те именуют
вторым пришествием Христа?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: … Действительно,
по всем приметам они пришли сегодня.
Но почему-то дружно все предполагают,
что он предстанет в человеческом обличии.

Ф А У С Т: Не обязательно, у каждого пророка
какой-то свой конкретный взгляд,
он в это вкладывал какой-то свой особый смысл.
Вот Нострадамус полагал,
что это будет тот момент,
когда откроется источник тайных знаний,
что скрыт был многие века.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Допустим это так,
но, тем не менее, для большинства,
Мессия остаётся человеком.

… И, что ж по твоему
ждут грешники от этого Мессии?

Ф А У С Т: Придёт Мессия и будет всех судить,
и за грехи их подел`ом наказывать.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: … и после этого суда тюрьма,
в которой вы сидите, закроется?
Так, что ли?
А что, скажи, сейчас нет Высшего Суда,
и грешники не стонут от расплаты?

Нет, этот суд не остановится ни на секунду,
конвейер справедливого возмездия
никто не в силах приостановить.
И он работать будет непрерывно
без перерывов, выходных
и столько, сколько нужно…

Ну, нет, я не Мессия!
Во всяком случае, я не ищу публичной славы.
И если кто-то думает, что вот Мессия он должен
что-то и кому-то объяснять, доказывать
и наставлять других на некий путь,
который кто-то представляет истинным.
Нет должен разочаровать!

Ф А У С Т: А, в самом деле,
ты так прекрасно теоретически подкован
и мог бы многих поучить, как жить.
С такой универсальной подготовкой
легко ты мог бы переспорить попов или теологов
и за два счета заткнуть за пояс каждого.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Я никого не собираюсь затыкать за пояс,
и, вообще, ни с кем не спорю!

Я прихожу лишь к тем, кто внутренне созрел,
и кто способен в полной мере воспринимать мои слова …
вот, например, как ты сейчас.
А так я, в принципе, не агитирую и не вступаю в споры.

Ф А У С Т: Короче, как понимаю я,
«метать бисер перед свиньями» — совсем не для тебя!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: … А после наших тренингов
и сам ты сможешь посостязаться с любым теологом, …
если захочешь.
Тем более, у них от чтения их книжек
такая ж каша в голове, как у тебя.

Со временем твоей спецподготовки
окажется для этого достаточно.
Но я так думаю, когда, постигнув главное,
ты вникнешь в суть и сам ты не захочешь
вступать в бессмысленные споры,
тем более, что истина в них не рождается …

Ф А У С Т: Ну, почему же можно и поспорить,
и попытаться в споре что-то прояснить.
Тем более, мне кажется, что я уже постигнул суть
и понял в жизни главное.

… Я понял многое из нашей встречи
и много пользы почерпнул.
Я чувствую, что я вполне бы мог

• « НАХЛЕБНИЧЕК
• » Про здоровых и больных.